Эвакуация населения потребовала большой организаторской работы местных партийных, советских, профсоюзных, комсомольских и хозяйственных органов. В пути следования эшелонов на крупных железнодорожных узлах, в морских портах и на речных пристанях в соответствии с решением Совнаркома СССР была создана сеть эвакуационных и питательных пунктов. В некоторых областях было образовано по нескольку таких пунктов. Так, в Куйбышевской области действовало три пункта (в Кинели, Сызрани и Ульяновске). Через каждый из них ежедневно проходило от 5 до 6 тыс. человек. К концу августа 1941 г. при крупных железнодорожных узлах и пристанях имелось 128 эвакопунктов и 100 пунктов питания.[35] Кроме того, на крупных транспортных узлах работали эвакуационные тройки из представителей хозяйственных органов и общественных организаций.[36] На станции Иваново, например, эвакопунктом руководили два секретаря областного комитета партии и заместитель председателя исполкома областного совета. Политико-массовую работу в эвакопункте вели 120 человек. Все население, следовавшее через станцию к месту назначения, обеспечивалось бесплатным питанием за счет средств исполкома областного Совета.[37]

ЦК Коммунистической партии Казахстана принял специальное решение о быстром обеспечении эвакуированного в республику населения жильем, работой, о приеме в сельскохозяйственные артели. Колхозы создавали специальные продовольственные фонды для прибывших, оказывали им материальную помощь. При СНК Казахской ССР, областных, городских, районных исполкомах Советов депутатов трудящихся были созданы комиссии по приему и устройству эвакуированных.[38] Вопросы размещения эвакуированных предприятий и населения находились в центре внимания партийных организаций Новосибирской, Свердловской, Пермской, Челябинской и других областей. ЦК Коммунистической партии Узбекистана провел по этому вопросу специальный пленум.

По решению бюро ЦК ВЛКСМ от 5 августа 1941 г. райкомы и горкомы комсомола организовали подвоз продуктов питания и воды к эвакопоездам во время их стоянок на небольших и промежуточных станциях.[39]

Активную помощь и поддержку эвакуированным товарищам оказывали рабочие Урала, Сибири, Казахстана и других восточных районов. Академик Е.О. Патон, бывший тогда очевидцем размещения на Урале эвакуированного с Украины танкового завода, вспоминал: «Жизнь на Уральском заводе замерла мгновенно. Мы приходили в цехи и смотрели, как снимают с фундаментов и вывозят оборудование, не нужное новому заводу… В середине октября основные цехи опустели. В те же дни мы услышали на улице соцгородка звонкую украинскую речь, сочные веселые шутки, голосистый смех своих нигде и никогда не унывающих земляков… Теперь все подъездные пути были забиты составами с оборудованием. Вдоль вагонов на вещах сидели люди. Инженеры, мастера, рабочие прибыли с Украины на Урал со своими семьями, их тотчас же устраивали, развозили но квартирам. Уральцы принимали украинцев в свои дома, как родных братьев, как близких и дорогих людей, делились с ними всем, что имели. Никто, конечно, не считался с тем, что придется лишиться некоторых удобств. Один завод уезжал на новое место, другой занимал его цехи. Два крупнейших предприятия со сложным, многообразным хозяйством! И все же никакого хаоса или беспорядка не чувствовалось. Круглые сутки, день и ночь шел монтаж завода. Всю ночь на его территории пылали огни, люди забывали о сне, отдыхе, пище, по 12-14 часов подряд, а иногда и целыми сутками не уходили домой. На фундаментах еще устанавливали и монтировали оборудование, а тем временем под открытым небом, в лютые морозы рабочие и инженеры собирали узлы первых уральских танков».