Он коснулся её пальцев губами, медленно отвёл её руку и, глядя на Риту, тихо сказал:

– И я тебя люблю. Очень.

Саня быстро шёл на поправку. В окно рвалось звенящее лето, небо манило синевой. Хотелось скорее покинуть унылые стены. Впрочем, и в палате скучать ему не давали. С обеда и до семи, пока не закрывались двери, вереницей тянулись посетители. Мать, отец, Михалыч, Щербакова, Дэн, Настя, пацаны со двора, Семакин с Викой – они, оказывается, после похода тоже закрутили любовь. Тумбочка и холодильник ломились от фруктов, соков, домашних пирогов. Приходили из полиции. Подробно допрашивали: кто, как, при каких обстоятельствах. От Дэна Саня узнал, что Лютого и ещё двоих взяли. Четвёртого пока разыскивают.

И, конечно, каждый день его навещала Рита. Её одну он ждал с замиранием сердца, боясь поверить в своё счастье. Но стоило взглянуть в синие глаза, светящиеся неподдельной нежностью, и душу согревала мысль – нет, всё правда, она любит его, любит по-настоящему. Потому что глаза не могут лгать. Слова, поступки – сколько угодно, но не глаза…

Когда ему разрешили выходить, они часами гуляли по больничному двору, держась за руки.

– Поговорила с Игорем наконец, – сказала Рита. – Долго не могла заставить себя даже взглянуть на него. Сначала он всё отрицал, но потом признался. Стал оправдываться. Уверял, что из любви это сделал.

– А ты?

– А я сказала, чтобы он больше ко мне не подходил. Никогда. Пригрозить пришлось, – засмеялась Рита. – Он же видел, какой ты в гневе. В общем, мы разбежались навсегда. И родители в курсе. И про тебя они знают.

– И не против, что мы вместе?

– Они знают, что ты спас меня. И мечтают с тобой познакомиться. Так что выписывайся скорее.

Саша, улыбнувшись, обнял Риту за плечи.

– Уже скоро.

– У нас ведь всё будет хорошо?

– Нет, – покачал он головой. – У нас всё будет лучше всех…