Джоди дошел до зарослей полыни и присел на край замшелой кадки. Он посмотрел на дом, на старый барак и на темный кипарис возле него. Все это было родным и хорошо знакомым, но вместе с тем странно изменилось. Ферма стала местом событий, обрамлением для всего происходящего. Холодный ветер теперь дул с востока: значит, дождя какое-то время больше не будет. Из-под земли пробивались крошечные зеленые пальчики свежей травы. Грязь вокруг родника была испещрена следами перепелок.
Через огород к нему бочком и с виноватой мордой бежал Катыш. Джоди вспомнил, как швырнул в него сегодня комом земли, обнял за шею и поцеловал в большой черный нос. Катыш сел и почтительно замер на месте, словно бы понимая важность происходящего. Черный хвост мерно постукивал по земле. Джоди выдернул из шеи Катыша разбухшего от крови клеща и раздавил между больших пальцев. Ему стало противно, и он вымыл руки под струей воды.
Если бы не постоянный ветер, на ферме стояла бы полная тишина. Джоди знал, что мама не станет ругаться, если он пропустит обед. Посидев немного у родника, он отправился обратно к конюшне. Катыш заполз в свою конуру и тихо, протяжно скулил.
Билли Бак встал с ящика и вручил Джоди палочку с ватой. Пони неподвижно лежал на боку, рана на его шее лихорадочно вздымалась и опадала. Увидев сухую, помертвевшую шерсть, Джоди наконец понял, что надежды нет: пони не выживет. Такую же мертвую шерсть он видел раньше на умирающих собаках и коровах, то был верный знак – вернее некуда. Джоди тяжело сел на ящик и закрыл дверцу стойла. Долгое время он не сводил глаз с вздымающейся раны, а потом наконец задремал, и день прошел быстро. Незадолго до наступления темноты в конюшню заглянула мама: она оставила для него тарелку с тушеным мясом и тихо ушла. Джоди немного поел и, когда совсем стемнело, поставил фонарь на пол рядом с головой Габилана, чтобы видеть рану и вовремя ее прочищать. Потом он опять заснул и очнулся уже от ночного холода. За стенами конюшни громко завывал ветер, неся с собой северные морозы. Джоди подошел к своей постели на сене, взял одеяло и закутался в него. Габилан наконец задышал легче, ранка на шее теперь двигалась мерно и спокойно. Сквозь сеновал то и дело пролетали совы, крича и ухая в поисках мышей. Джоди закрыл голову руками и уснул. Во сне он услышал, что ветер усилился и с грохотом гулял по конюшне.
Когда Джоди проснулся, было уже светло. Дверь в конюшню стояла нараспашку. Пони нигде не было. Джоди вскочил на ноги и выбежал в светлое утро.
Следы лошадиных копыт отчетливо тянулись по росистой, подмерзшей траве к темным зарослям полыни – следы усталых, еле волочащихся ног. Джоди кинулся по ним. Белые куски кварца, торчащие из земли то тут, то там, отбрасывали яркие солнечные блики. Внезапно перед Джоди мелькнула черная тень. Он поднял голову и увидел высоко в небе кружащих грифов. Медленно вращающееся кольцо из черных птиц спускалось все ниже и ниже, а вскоре и вовсе скрылось за холмом. Джоди помчался еще быстрее, подгоняемый страхом и яростью. Наконец след вошел в заросли полыни и стал виться между высокими кустами.