Старик приблизился к воротам и, перекинув мешок за спину, обратился к Джоди. Его губы слегка дрожали, а голос был тихий и безразличный:

– Ты здесь живешь?

Джоди оробел. Он обернулся, посмотрел на дом, потом на конюшню, где работали сейчас его отец и Билли Бак.

– Да, – ответил он, не дождавшись помощи ни с той ни с другой стороны.

– Я вернулся, – сказал старик. – Меня зовут Гитано, и я вернулся.

Джоди не мог взять на себя такую ответственность. Он резко развернулся и побежал в дом за помощью. Дверь-сетка хлопнула у него за спиной. Мать была на кухне: чистила шпилькой забитый дуршлаг, сосредоточенно прикусив нижнюю губу.

– Там старик! – взволнованно крикнул Джоди. – Какой-то пайсано! Говорит, что вернулся.

Мать отложила дуршлаг и заткнула шпильку за раковину.

– Ну, что еще стряслось? – терпеливо спросила она сына.

– Там снаружи старик. Пойдем!

– И чего же он хочет? – Она сняла фартук и пригладила пальцами волосы.

– Не знаю. Он пришел по дороге.

Мать расправила складки платья и вышла на улицу, Джоди за ней. Старик так и стоял у ворот.

– Да? – обратилась к нему миссис Тифлин.

Гитано снял черную шляпу и, взяв ее обеими руками, прижал к груди.

– Меня зовут Гитано, и я вернулся, – повторил он.

– Вернулись? Куда?

Все его прямое, как штык, тело немного подалось вперед. Правая рука описала широкий круг, в который вошли холмы, поля на склонах и горы, и легла обратно на шляпу.

– На свою ферму. Я здесь родился, и мой отец тоже.

– Здесь? – вопросила миссис Тифлин. – Неправда, ферма у нас не старая.

– Нет, там! – Гитано указал на западные горы. – По ту сторону. В доме, которого давно нет.

Наконец она сообразила, что он имеет в виду.

– А, в глинобитной хижине, которую смыло?

– Да, сеньора. Когда ферма разорилась, глину на нашей хижине перестали обновлять, и дожди ее размыли.

Мама Джоди немного помолчала – ее разум заняла странная тоска по отчему дому, – но она быстро ее прогнала.

– Ну и что тебе нужно, Гитано?

– Я буду жить здесь, – тихо ответил он, – пока не умру.

– Но нам помощники не нужны.

– Да я и работать больше не могу, сеньора. Разве что коров доить или кур кормить – на другое сил нет. Я поживу тут, пока не умру. – Он положил мешок на землю. – Это все мои вещи.

Миссис Тифлин повернулась к Джоди:

– Сбегай-ка в конюшню кликни отца.

Джоди умчался, а через минуту пришел с отцом и Билли Баком. Старик по-прежнему стоял у ворот, но уже не так прямо. Он отдыхал: все его тело расслабилось и обмякло.

– Что тут происходит? – спросил Карл Тифлин. – С чего Джоди так разволновался?

Миссис Тифлин показала на старика:

– Этот человек хочет у нас жить. Немного помогать по хозяйству и жить здесь.

– Нет, мы не можем его взять, нам помощники не нужны. Он слишком стар. Билли и так все делает.

Они разговаривали так, словно старика не существовало, а потом вдруг опомнились, покосились на Гитано и растерянно замолчали.

Старик откашлялся.

– Я слишком стар, чтобы работать. Я вернулся туда, где родился.

– Еще чего! Ты не здесь родился.

– Нет, но рядом – в хижине за тем холмом. До вашего приезда это все была одна ферма.

– В хижине, которую размыло дождем?