– Дик, ну я же первый раз…

– Думаешь, кто-то еще не понял? Ты уже доступно объяснил, поверь мне.

Ветер резко взвыл в кустах акации. Двери щелкнули, и одна из них медленно, со скрипом отворилась. В комнату влетел сквозняк, поворошил кипу пыльных газет в углу и принялся играть с плакатами на стенах, точно это были занавески.

– Закрой дверь, Рут… Нет, лучше оставь. Так мы скорее услышим, когда они придут. – Дик взглянул на свои часы. – Уже почти полдевятого.

– Думаешь, придут? До скольки будем ждать?

Старик уставился на открытую дверь.

– Мы здесь как минимум до половины десятого. Нам приказано провести это собрание.

Сквозь открытую дверь ночные звуки лучше проникали в пустой магазин: танец опавших листьев по дороге, равнодушный собачий лай… На стене угрожающе пылал черно-красный портрет. Ветер снова принялся играть со свободным нижним краем, и Дик обернулся на звук.

– Слушай, мальчик, – тихо сказал он Руту. – Я знаю, что ты боишься. Когда станет очень страшно, просто посмотри на него. – Он ткнул большим пальцем на портрет за своей спиной. – Он ничего не боялся. Надо только помнить, что он сделал.

Юноша рассмотрел портрет.

– Думаешь, ему никогда не было страшно? Совсем?

– Если и было, никто об этом не узнал! – с укоризной осадил его Дик. – Бери с него пример и не болтай всем подряд о своих страхах.

– Ты славный малый, Дик. Я понятия не имею, что буду делать, когда меня пошлют одного.

– Ты все сделаешь как надо. В тебе есть стержень. Ей-богу, я в таких делах смыслю. Просто ты еще ни разу не попадал в переделку.

Рут быстро покосился на дверь:

– Слышишь? Кто-то идет!

– Ну все, прекрати! Как придут, так придут.

– Ну… давай тогда закроем дверь. Не жарко здесь. Стой, стой! Теперь точно кто-то идет!

С дороги донеслись быстрые шаги, сменившиеся бегом на дощатом настиле тротуара. В магазин влетел человек в комбинезоне и малярной кепке. Он тяжело дышал.

– Бегите отсюда, ребята, – сказал он. – Сюда идут налетчики. Из наших рабочих на собрание никто не придет. Они сказали, мол, пусть вас арестуют, но я решил предупредить. Живо! Забирайте вещи и бегите, пока не поздно.

Лицо Рута вытянулось и побледнело. Он с тревогой посмотрел на Дика. Старик вздрогнул, сунул руки в карманы бушлата и опустил плечи.

– Спасибо, – сказал он, – спасибо, что предупредили. Бегите, а мы тут останемся. Все будет хорошо.

– Остальные не хотели вас предупреждать.

Дик кивнул:

– Конечно, они ведь не видят будущего, дальше своего носа не видят. Бегите, пока вас тоже не сцапали.

– А вы что же? Я помогу унести вещи!

– Мы остаемся, – деревянным голосом произнес Дик. – Нам бежать не велено. Мы будем стоять до последнего.

Человек кинулся к двери, но на пороге обернулся:

– Хотите, я тоже останусь?

– Нет, нет, вы славный человек, добрый. Незачем вам оставаться. Может, вы нам в другой раз пригодитесь.

– Что ж… я сделал что мог.

Дик и Рут услышали, как он пробежал по дощатому настилу и скрылся в темноте. Вернулись ночные звуки: мертвые листья скребли по дороге, в центре города гудели автомобили.

Рут посмотрел на Дика. Хоть тот и спрятал кулаки в карманы, Рут видел, что они крепко стиснуты. Лицо у старика тоже было напряжено, и все же он улыбнулся Руту. Плакаты на стене приподнялись и снова опали.