То уверял, что пометка стоимости старая, требующая изменений, а то просто находил в ней описку. Эта странность на многих действовала во всех отношениях отрицательно, и находились такие, которые посылали к Шибанову взамен себя или знакомых, или нанятого для этой цели мелкого букиниста.

— Дмитрий Сергеевич, заплачу тебе три рубля — сходи за меня и купи у него, что мне надо, — обращались они к старым торговцам.

Говорили:

— Вот какая манера у твоего Павла Петровича. Стоит книга пятерку, и цена на ней писана. Видит он, что покупатель в нее больно въелся и деньги хочет платить, сейчас ее забирает в руки. «Извините, — говорит, — это старая у нас цена, не перемечена, я в запись посмотрю, сколько она стоит». Пороется так в каких ни на то бумажонках и ответит: «Восемь рублей, хорошо, что на глаза мне попалась». Ну и заплатят восемь!

П. П. Шибанов был также большим знатоком древних рукописей, но искусства этого никому не передал. Из старых известных шибановцев хорошо знал книгу бывший продавец склада Владимир Петрович Назаров. Только шибановскую «игру в цену» он не применял и сам отзывался о ней с осуждением.

О Кирилле Николаевиче Николаеве я упомянул при описании старой книжной Сухаревки. Торговал он на Сретенке. Это был тоже один из серьезных знатоков в своей области. Он же считался и учителем книжников, не прятавшим от них своего опыта и сведений. За это его недолюбливали «солидные фирмы». Только система обучения была у него своеобразная. Принесет мелкий продавец книгу и дешево по незнанию отдаст.

— Ты за сколько мне свой товар продал? — спросит поставщика. — За три рубля? Деньги получил?.. Через полчаса такую еще принеси — я тебе десять заплачу. Не хлопай в другой раз глазами!

Впервые он появился на толкучках с несколькими рублями в кармане, одетый в старую казенную солдатскую шинель, позднее был крупным финансовым деятелем серьезного рынка. Коли книга подходила, в цене не стоял.

— Дорого покупает, — говорили про него, — дорого и продаст! Книгу не упустит, торгуется, двадцать раз понемногу накинет и выдерживает продавца…

Имел он и учеников в деле — Михаила Ивановича Логинова и И. Иваницкого, впоследствии связанных с совершенствованием советской букинистической торговли.

Известный всей научной и литературной Москве Афанасий Афанасьевич Астапов был неизменным «сидельцем» Проломных ворот. Про него говорили: «Святой сиделец Проломных ворот, преподобный девственник отец Афанасий». Происходил он из серпуховских крестьян, был человеком начитанным, любившим свое занятие, и слыл мастером «по-умному» говорить. Его деревянная, не отапливавшаяся в зимнее время лавочка считалась местом собраний самых культурных людей того времени. Сходились там университетские профессора и видные писатели. Одиночество и замкнутая жизнь создали вокруг Астапова всевозможные шутки, иногда нескромного характера. После его смерти сохранились печатные каталоги торговли, широко при жизни владельца расходившиеся по рукам.

Павел Федорович Яковлев был книжным бессребреником. Денег никогда не имел и не мог иметь, ибо обслуживал беднейшую интеллигенцию. Дешево покупал, дешево продавал и всегда оказывался должным. Покупатели шли к нему не только за приобретением, а и по знакомству, порою занять несколько рублей. Иногда, впрочем, с этой же целью обращался к ним и сам владелец магазина, если можно было так назвать крохотную лавочку в Козьмо-Демьянском переулке.