Я вошел в спальню, где Джойс храпел так, что звенела люстра, и растолкал его. Ругаясь, он заковылял в ванную.

— Свобода личности,— ворчал он,— об этом ты, чертово детище, наверное, еще не слышал.

Я уселся на край ванной, дожидаясь, когда Джойс появится из-за нейлоновой занавески. Затем сообщил ему обо всем случившемся. От неожиданности он чуть не проглотил зубную щетку. Отдышавшись, он прохрипел:

— Черт побери! Хозяин бюро не придет в восторг, когда найдет в шкафу такой подарочек! Это доставит ему немало неприятностей.

— Вероятно, мертвеца засунули ему в шкаф неспроста. Это отучит его прятать ключ под коврик. Впрочем, неплохо бы узнать, кому принадлежит эта лавочка.

— Это я сделаю,— отозвался Джойс, натягивая халат.— Я позвоню в торговую палату и спрошу, за кем числится бюро.

Мы прошли в гостиную. Некоторое время Джойс звонил по телефону, потом положил трубку.

-— Как ты думаешь, кому принадлежит эта лавочка? — возбужденно спросил он.— Алексу Лендри! Проживает: Импоссэ Будри, 16.

На улице шел снег. Блестящие снежинки танцевали за окном. Пумперникель сидел на стуле и каждый раз, когда за окном пролетала снежинка, лаял и царапал лапой оконное стекло.

Я засучил рукава рубашки, подвязал фартук и вымыл руки, чтобы заняться приготовлением салата. На сковородке шипели венские шницели. Сеттер, которому их аромат ударил в нос, спрыгнул со -стула и подбежал к плите, склонив голову набок и умильно глядя мне в глаза.

Я начал обедать, а Джойс отправился в бюро Дульби, пообещав мне оттуда позвонить. В начале третьего раздался телефонный звонок.

— Чем занимаешься? Качаешь ребенка? — спросил Джойс.— Я получил список пропавших без вес!и пассажиров «Изабеллы». Миранда плыл в каюте второго класса вместе с мистером Мацейсом из Чикаго. Во время катастрофы Мацейс погиб.

— Почему, собственно говоря, затонула эта скорлупка?

— Якобы налетела на плавучую мину. Я уже дал задание Дульби навести по телефону справки об этом Мацейсе.

— Хорошо.

— Кое-что, я думаю, тебя заинтересует, Никки. Кажется, инспектор Гастон всерьез взялся за эту историю. Я только что встретил Джорджа Валлеса, репортера из отдела, освещающего дела об убийствах. Он сообщил, что Гастон хочет вскрыть второе завещание Бервиля, чтобы узнать, в чью пользу оно составлено.

— Ты сказал — второе?

— Да, якобы за несколько дней до смерти он составил его.

— Ну, это меня радует. Наконец-то полиция зашевелилась. Я уж думал, что эти люди проводят рабочее время, ожидая у моря погоды...

Я поблагодарил Джойса за справки и повесил трубку. Закурив сигарету, я растянулся на кушетке и принялся следить за игрой снежинок.

Дело становилось все сложнее. Найти правильную его разгадку было нелегко. Да и как это сделать? В таком сплетении лжи, дружеских улыбок, драк, неразберихи предположений и фактов, когда одно опровергало другое и когда все это на первый взгляд имело так мало общего с преступлением. Это напоминало детские кубики, где на каждом кубике помещается только часть картинки. Необходимо поломать голову, прежде чем сложить их так, чтобы получилась целая картина.