Я посмотрел ей вслед. У нее была великолепная фигура.

Оставшись в одиночестве, я задумался. Итак, Бервиль всячески старался сохранить в тайне свою женитьбу и в то же время, видимо в мае прошлого года, почувствовав себя в опасности, постарался оградить свою жену, Доведя свои отношения с ней до разрыва. Не хотел ли он с помощью денег, переведенных мне, защитить Элиан после своей смерти?

Я услышал голоса в коридоре. В комнату вошли Элиан и ее брат. Мы поздоровались, она поставила третий прибор.

— Не утруждай себя,— остановил ее Алекс,— я зашел всего не несколько минут. Мне известны отличные данные для завтрашних скачек. Но я хочу познакомиться с одним человеком и потому должен уйти. Вернусь к половине восьмого. А пока дай мне перекусить что-нибудь на скорую руку.

Он стоя выпил чашку чая, съел намазанный маслом сухарь, кивнул мне и удалился.

— Вот видите, каков мой брат,-— вздохнула она.— Видно, у каждого есть свои слабости...

— Скажите, Элиан,— перебил я ее,— была ли у Бервиля машина?

— Нет. А зачем это вам?

— Так, между прочим. Я знал, что он пользовался такси, и очень удивился , что человек с его состоянием не имеет машины.

— На это есть своя причина. М[сье Степс, старый владелец компании, о котором я вам рассказывала, погиб во время автомобильной катастрофы. Это случилось в прошлом году, когда Бервиль, Алекс и я проводили отпуск в Касабланке. На Поля это произвело такое впечатление, что он поклялся не садиться больше за руль.

— Понятно!

Я отпил немного чаю и замолчал. У меня сложилось впечатление, что за всей этой историей скрывалось что-то, о чем Поль предпочитал не говорить своей жене. Уж если бы он сам не хотел править машиной, так мог бы нанять шофера.

Мы еще немного побеседовали. Затем я встал и попрощался. Элиан проводила меня. Одна из моих перчаток валялась на полу. Мы одновременно нагнулись, выпрямились и посмотрели друг другу в глаза. Я притянул Элиан к себе и поцеловал.

Ревю в «Лидо» заканчивалось. Четыре девушки в золотистых вечерних платьях с цилиндрами на голове выбивали чечетку. Саксофонисты, поднявшись с мест, с такой силой дули в свои инструменты, что верхняя часть их тела наклонилась вперед, как от сильного ветра.

В переполненном полутемном зале, освещаемом только лучами прожекторов, я с трудом проложил себе дорогу к бару. Там я нашел Джойса. Он был занят тем, что строил глазки брюнетке, сидящей за ближайшим столиком.

Я легонько ткнул его под ребро.

— Эй, старина, опять на рыбной ловле?

— А, это ты,— сказал он и ногой придвинул мне табурет.— Ты ничего не понимаешь. Эта красотка втрескалась, в меня по уши, просто не верится, как женщины бегают за мной! Скажи, ты оплатишь счет? За какие-то три паршивых стакана виски здесь требуют четыре тысячи франков.

— Надо иметь голову и не вливать в себя столько этого пойла, когда сидишь в самом дорогом кабаке Парижа. Телеграмма у тебя?

Джойс вытянул ее из кармана и подал мне. Она гласила:

«Джозеф Миранда, владелец экспортной фирмы по сбыту замороженного мяса, известен здесь как честный и порядочный торговец. Один из тринадцати спасшихся пассажиров парохода „Изабелла", потерпевшего катастрофу. С тех Пор три года живет в Европе».