— Меня интересует, как ты объяснила Полю свои отношения с Алексом?

Элиан встала, достала рюмки и бутылку ликера. Разливая ликер, она отвечала на мои вопросы.

— Поль и Алекс хорошо понимали друг друга. Разумеется, Поль и все наши знакомые были убеждены, что Алекс — мой брат. Первое время Поль не сомневался в этом.

— А позже?

— Позже, приблизительно недели за две до смерти, Поль получил анонимку. Он показал ее мне и спросил, что я об этом думаю. В письме было написано все. Однако, сверх ожидания, Поль спокойно принял мои объяснения. Он признал справедливым, что перед замужеством я предупредила его, что не чувствую к нему ничего, кроме дружеского расположения. И он поверил мне, когда я, теперь уже, сказала ему, что большая любовь, которая была у нас с Алексом, погасла.

Я сделал добрый глоток ликера. Да, это была весьма чувствительная история, но насколько она правдива? В таких случаях я никогда не забывал, что для того, чтобы заставить проглотить ложь, ее топят в большом количестве мелких правдивых фактов. Мне очень хорошо был знаком этот трюк.

Внешняя чистота и невинность Элиан заставляли меня задавать себе вопрос: способна ли она лгать?

Я вытащил сигарету и стал медленно выбивать ее о портсигар. «Только не будь ребенком,— подумал я,— где ты видел женщину, не способную на ложь?»

— Ну, будем считать, что все хорошо. Но я не могу понять, почему ты раньше не рассказала мне этого?

Она поставила свою рюмку.

— Ну, подумай, Никки. Мы едва знакомы. Полиция считает, тебя убийцей, и вдруг я тебе все рассказываю! Первое, что сделал бы каждый на твоем месте, это тотчас же уведомил бы полицию и навел бы её на меня. Рассказать, что последнее время Бервиль ссорился со своей женой, потому что она обманывала его с любовником, выдавая того за брата, к чему бы все это привело?

— Стоп! Ни тебе, ни Алексу полиция ничего не сделала бы. Ведь вы в вечер убийства сидели за ужином вместе с доктором Сараултом и никто из вас не выходил из квартиры.

— Да, конечно, об этом я не говорю, но все же я боялась, что в дело могли вмешаться газеты, репортеры, всюду сующие свой нос и ищущие возможности порыться в грязном белье... Ведь это было бы ужасно!

— А,.вот как! Я об этом и не подумал.

Действительно, женщины больше всего боятся скандала, даже больше, чем реальной опасности.

— И потому ты плохо спала и выглядишь такой разбитой?

Она вертела в пальцах рюмку, задумчиво глядя на нее, и затем как-то обессиленно произнесла:

— Вчера вечером около одиннадцати мне позвонила неизвестная женщина. Она знала все: об Алексе и обо мне. Она заявила, что я не получу ни одного су из состояния Поля. Я спросила — почему? Она ответила: «Потому что вы не доживете до конца недели».

Элиан уткнулась лицом в ладони и прошептала:

— Помоги мне, Никки, сделай что-нибудь...

«Ого! — подумал я.— Это уже слишком!»

Я встал и принялся расхаживать по комнате.

— Разумеется, ты не имеешь ни малейшего представления о том, кто была эта женщина? — спросил я.

Элиан отрицательно покачала головой.

— Можешь ты вспомнить ее голос?

— Это был глубокий грудной томный голос.