Элиан повесила трубку.

Стало ясно: обе не только знали друг друга, но и встречались.

Стемнело. Ветер свистел по улицам. В лучах автомобильных фар плясали снежинки. Откуда-то доносилось бренчание рояля. Играли «Молитву старой девы».

Я наскоро выпил чашку горячего кофе, затем позвонил в бюро Дульби. Они еще не получали ответа из Чикаго и Касабланки. На углу рядом с гимназией я купил пакет горячих каштанов, затем, проталкиваясь через толпу, спустился к метро. Был конец рабочего дня. Перроны были заполнены. Из туннеля, погромыхивая, приближался поезд. Позади меня образовалась толкучка. Я хотел отойти от края, и тут случилось... Толчок в мою спину, я потерял равновесие и упал с высоты полутора ярдов на рельсы, в то время как слева на меня надвигалась, скрипя и пыхтя, гигантская туша электропоезда. «Боже мой! Вот я и попался этим свиньям!» Послышались женские крики, заскрипели тормоза, и я увидел приближающуюся ко мне рельсу высокого напряжения. Всем телом я резко рванулся, чтобы не прикоснуться к ней, сделал невероятный поворот и распластался, вытянув руки вперед, вжавшись в грязный и мокрый гравий между рельсами.

Порыв ветра, мощный рев, шипение — и поезд пронесся надо мной. Неожиданно я почувствовал тяжелый удар в левое плечо. Множество разноцветных звезд заплясало перед моими глазами...

Холодные капли падали мне на шею. Мне было холодно. Чья-то рука скользнула по моему телу. Слышались голоса и гудки автомобилей. На моих губах ощущался привкус крови.

— Не двигайтесь. Дело не так плохо,— произнес кто-то около меня.

Чуть приоткрыв глаза, я сквозь щель между ресницами расплывчато увидел окружающее. Надо мной склонилось чье-то лицо: врач. Он прикладывал фонендоскоп к моей груди.

Снег все еще падал. Любопытные прохожие образовали круг у моей скамейки. У газового фонаря беседовали с работниками метро двое полицейских. Я опять Закрыл глаза. Меня подташнивало.

У тротуара затормозила машина.

— Сюда! — крикнул кто-то.

Послышались шаги. Меня положили на носилки. Затем внесли в машину. Где-то звучала музыка...

Потом больничная сестра указала мне постель, написав на дощечке «Макс Тартер». Этим именем я назвался.'

У меня было сотрясение мозга, и мне пришлось бы пробыть в больнице трое суток. Правая ключица была вывихнута, а левая рука — в гипсе.

За столом несколько выздоравливающих играли в карты. Я спросил их, можно ли отсюда позвонить, минуя больничный коммутатор. Они сказали «да», и самый молодой из них встал и проводил меня. Мы спустились в подвальное помещение, где у входа в читальный зал была будка телефона-автомата.

Я сунул монету, позвонил Джойсу и рассказал ему о своем приключении. Сообщил я ему и о том, что лежу здесь под именем Макса Тартера, и попросил сейчас же приехать.

На обратном пути провожатый показал мне дверь в овощехранилище и объяснил, что отсюда можно незамеченным выбраться на улицу, если нет увольнительной от врача.

Через четверть ласа появился Джойс. Он крикнул:

— Жив, курилка! Когда-нибудь они разделаются с тобой!

Мы вышли в коридор. Я оглянулся. Никого вблизи не было. Мы побежали к подвалу, спустились туда и через пролом в ограде выбрались на улицу. Миновав сугробы, мы нашли место, где Джойс оставил свою колымагу, и укатили.