В какой-то момент я даже связь с реальностью теряю, уже не чувствую ничего, кроме его члена, его большого, растягивающего изнутри меня члена.

А он – сволочь, то быстрыми толчками сносит мне башню, то медленно во мне скользит, растягивая момент удовольствия. Но внутри от трения все болеть начинает, так долго он это делает, с такими остервенеем.

– Богдан, – выдыхаю болезненно. Целую в губы, легко так, почти незаметно.

– Что? – сжимает он челюсти, и сам вряд ли способен на нормальный разговор, на какую-то здравую мысль.

– Кончай, я уже не смогу.

Он не сдается, продолжает толкаться в меня снова и снова. То грубо, то нежно. То почти останавливаясь и давая мне передохнуть.

Но вскоре снимает меня себя. Разворачивает спиной, толкает, вынуждая прогнуться в пояснице.

Тут же вторгается снова и пальцами находит клитор, а пальцами второй руки сжимает сосок. Крутит его, словно

подзаряжая севший аккумулятор на гоночной тачке.

– Сможешь, Аня. Сможешь. Кончи для меня детка, покричи, как не кричала никогда.

И внутри что – то щелкает, напряжение лопается как воздушный шарик от его толстой иглы.

Его движения руки на клиторе и груди. Я закрываю глаза, чувствую каждой клеточкой тела его властное давление, его кожу, его сильные толчки. Влагалище пульсирует, я пытаюсь вытолкнуть член, но Богдан только сильнее вжимается в меня.

– Да, да, Аня, давай со мной, давай будем вместе. Кончать, жить, любить! Кончай, любимая, – кричит он, но мой крик выше, и я разгоняюсь как машина, звук громкий как рев двигателя бьет по ушам, а внутри нарастает агония. Мы кончаем одновременно, вбиваясь в друг друга словно при смертельной аварии. Мы умерли, но вместе. Мы вместе.

– Знаешь, о чем подумал? – Хрипло выдыхает он, целуя спину короткими шашками. – Есть много машин, скоростных, крутых, самых дорогих и красивых, а есть та, что на всю жизнь запоминается. И она даже может сломаться, может в гараже лежать пылиться, но стоит один раз в нее сесть, стоит один раз прикоснуться, понимаешь, не может быть ничего дороже.

– Шевроле Камаро? – выдыхаю я со свистом и глупой улыбкой. Сама ведь об этом думала. Поворачиваюсь к нему и на ватных ногах обнимаю, целую.

– Шеврое Камаро. Ты мое Шевроле Камаро.

Мы жадно целуемся, прижатые плотно как две детали, готовые к новому заезду. Но нас прерывает звонок в дверь.

– Домывайся, я пойду курьера встречу.

–Это моя квартира, так-то… Не думаю, что стоит тебе открывать.

– Ну а кто еще может прийти в девять вечера, к тому же я опасаюсь, как бы он тебя не украл, насколько ты сейчас хороша.

– Ой, Богдан. Говорить ты конечно умеешь, – смеюсь я и толкаю его из душевой. – Ну тогда иди и разложи все по тарелкам.

– Пиво?

– Конечно. В холодильнике.

– Секс с любимой, пиво и пицца. Этот день не мог закончится лучше, – шлепает он меня по заду и идет вытираться. Надевает мой розовый халат и, открыв его, трясёт членом.

– Идиот, – смеюсь и нахожу шампунь. Спешно волосы мою, а потом слышу крик Богдана.

– Аня! Это не курьер!

*Аня *

Вбегаю в прихожую в одном полотенце на мокрое тело, вся в пене. Но не холод вынуждает меня замереть и задрожать, а страх и стыд.