Птица спрыгнула с куста и уплыла, вразмашку загребая воздух. Кедровка… так приятно было встретить. А это дерево, наверное, бук. Он, поди, тоже орехи приносит. Под ним и заночуем. Устал.

Ырысту устроился под деревом, перекусил. Сало, презентованное Войцехом, было вкусным, да только по консистенции напоминало прошлогодний мед. Ырысту облизал нож, упаковал оставшиеся припасы обратно в вещмешок, который повесил на ветку ближайшего деревца – чтоб мыши не позарились. Сапоги положил под голову, закрыл глаза и…

И очнулся через много десятилетий, где инфантильное будущее замерло нервно в автомобильном заторе. Пробки – бич мегаполиса. Предприниматель Бардин сидел за рулем, переключал радио с волны на волну, глотал из мятой бутылки теплую минералку. Вчера развязался – досадно. Долго не пьянствовал, и вот. Ничего не предвещало, просто зашел в полицию к знакомому оперу обсудить совместные бизнес-интересы. А у них, понимаешь, пятое октября, день уголовного розыска. Пригласили к столу, все-таки рожа знакомая, можно сказать спонсор. Что ж, присоединился, с ментами надо дружить. Начальник отдела, импозантный мужик в гангстерской шляпе сказал тост: кесарю кесарево, как говорится, а полиция, которая бывшая милиция, говоря словами Ленина, соединяет функции армии с функциями главного органа государственного порядка и управления, прорвемся!

Ырысту поднял стопку, чокнулся ей с операми, выпил, посидел для проформы и вскоре удалился. Но продолжил в другом месте. Если затравился, то нужно обязательно до талого, такой организм азиатский. Сегодня болел с похмелья, дал поручения сотрудникам в офисе и поехал домой. Жена зла за вчерашнее, поэтому Ырысту, чтобы ее задобрить, приобрел люстру, которую надо повесить в спальне. Супруга всю плешь проела.

Оп! Нашел на радио нормальную композицию. «Теплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног…». Пойдет. Гулкий голос из детства. «Солнечный день в ослепительных снах…». Виктор Цой тоже азиат. Сам Ырысту столько раз слышал в свой адрес расистские эпитеты! Русские люди, походя, могут назвать человека с узким разрезом глаз «чуркой» и тому подобное, если это простой человек. А вот Цой у них – нормальный кореец, свой. Или военный министр из тывалар почему-то считается русским. «Группа крови на рукаве, мой порядковый номер…». На выходных можно в Чехию метнуться… А может вообще полететь на Алтай. Далеко, правда, четыре часа лета… Но там две базы отдыха, принадлежащие семье Бардиных, и было бы полезно заявиться неожиданно, устроить выволочку управляющему. Ведь всяко приворовывает!

«Я никому не хочу ставить ногу на грудь…». Что это?! Подожди-подожди, что-то с этим связано. Не хочу ставить ногу… Тут Бардин почувствовал неясную шершавую тревогу. Дискомфорт. Что-то такое… Ах ты, бляха-муха! Надо вспомнить, но не получается, ускользает нечто очень важное. Не ставить ногу, простить…

Домой добрался через полтора часа. С коробкой в руках, подошел к двери подъезда. Долго искал ключ от домофона. Когда вошел, оказалось, что лифт не работает. Новый же дом! Полгода, как сдан! Пешком по лестнице забрался на шестой этаж, сердце вибрировало так, что шевелился лацкан пиджака. А тут еще и лифт загудел – обидно, нет, чтоб на пять минут пораньше.