Ырысту пошел к соседям. Ремонт делают – наверняка, и отвертка найдется. После третьего звонка дверь, заляпанная белой краской, нехотя отворилась, на пороге стоял статный мужчина, и – честное слово – офицерская военная форма ему бы подошла больше, чем спецовка.

– Я сосед, – сказал Ырысту, показывая на свою дверь.

– Ясно, – кивнул рабочий. – От лица нашей доблестной бригады, а также от лица хозяев приношу свои извинения за доставленные неудобства. При этом должным образом необходимо отметить, что шум производится исключительно в дневное время и никогда после одиннадцати, что является именно правонарушением, неизменно карающимся по закону.

– Нет, я не про это, – как можно дружелюбнее сказал Ырысту. – Нельзя ли у вас одолжить крестовую отвертку минут на двадцать, мне там надо…

– Это невозможно, – отчеканил мужчина. – Такие действия ничем не предусмотрены, а я не наделен соответствующими полномочиями. На противоположной стороне проспекта, на одиннадцать часов, если отсюда смотреть, с торца дома имеется охотничий магазин. В нем продаются также инструменты, в том числе отвертки.

«Вот, козел!», – удивленно подумал Бардин, когда за рабочим закрылась дверь.

Делать нечего, придется идти в магазин. Хорошо, что лифт заработал. Взял портмоне, оба телефона, вышел из квартиры, как и был в спортивном костюме. Выйдя из подъезда, оглядел свою машину, стоящую здесь же (за парковочное место Ырысту платил консьержке), поставил кроссовок на переднее колесо, надавил. Зачем непонятно. Вышла из подъезда бабка в винтажном френче, похожим на маршальский мундир. Много на свете консьержек, подлежащих удару ножом, подумал Ырысту.

Вышел на проспект, направился к пешеходному переходу мимо христианского храма, на крыльце которого сидел зеленоглазый монашек, озабоченно рассматривающий наручные часы. По «зебре» перейдя дорогу, быстро нашел магазин «Барс». На вывеске под названием изображена снайперская винтовка.

Внутри магазина было тесно и пусто, на прилавках под стеклом разложены ножи всех типов, на стене висели надутые резиновые лодки и камуфляжные костюмы. Пахло порохом.

Из подсобки появился пожилой коренастый продавец, одетый в защитную форму, с бейджиком на груди. Похожий на седого медвежонка.

– Ты ли это, Стефан Кириллов?! – изумился Ырысту.

– А то кто же? – усмехнулся Кириллов.

– Откуда?

– Так с войны.

Ырысту радостно приобнял Кириллова, но от того пахло потом и гарью, так что Бардин быстро отстранился.

– И ты работаешь здесь? Это твой магазинчик?

– Что ты, – улыбнулся Кириллов, встав за прилавок. – Продавцом временным. Я товарища подменяю.

– А вообще, по жизни? Чем занимаешься? С чего живешь?

– Да так… – неохотно произнес Стефан Кириллов. – Ни чем особенным не занимаюсь. Туда-сюда… Брат помогает. Брат у меня влиятельный. Да, влиятельный брат, – Кириллов указал в окно на церковь через дорогу. – Аккурат послезавтра поминать его будем. Я бы тебя позвал, но тебе нельзя. Сам понимаешь.

Бардин не понимал, совсем не понимал, но в том, что у Кириллова жизнь не сложилась, что ему только брат и помогает (а почему тогда помин на послезавтра?), в том, что Ырысту по своему статусу оказался выше, он находил изрядное удовлетворение. И ему сразу захотелось обозначить свой вес, свой материальный достаток.