– Лев Иванович! Я все понял! Я знаю, откуда у этой истории ноги растут! – крикнул Володя.

– Из жопы они растут, потому что иначе столько дерьма не было бы! – сорвался Гуров. – Что ты еще придумал? Говори здесь!

– Нет! А то вдруг я опять ошибаюсь? Мне только один факт проверить надо, и все! – настаивал Володя.

– Вернемся в Москву, я тебя лично расстреляю на глазах у Стаса и Петра! – пригрозил Лев, но все же достал телефон и позвонил Сафронову. – Генерал! Срочно пришли «дежурку» к воротам больницы!

– Что случилось? – всполошился тот.

– У нашего юного гения опять озарение, – обреченно вздохнул Гуров.

– Олег Александрович! – закричал, наклоняясь к трубке, Никитин. – Дело Коршуна из архива подняли?

– Да, а что? – насторожился Сафронов.

– Мне бы его только одним глазком посмотреть, – попросил Володя. – Если там есть то, что я думаю, то дело мы раскрыли!

– Машина сейчас будет, и я сам тоже в Управу выезжаю, – сказал генерал.

Гуров убрал телефон в карман, а медсестра тем временем вела себя как всполошенная наседка:

– Ему сесть надо! Нельзя ему долго стоять!

– Куда? – оглядываясь, спросил Гуров и, увидев павильон остановки, буркнул: – Пошли! Раненый боец с преступностью!

Володя доковылял до остановки и сел на лавочку, а медсестра продолжала нервничать:

– Ногу горизонтально положите!

Никитин и это покорно сделал, да он бы сейчас еще и не то совершил, чтобы исправить свою ошибку – арест Женьки. Машина пришла довольно быстро, причем водитель дико посмотрел на одетых в больничные пижамы Гурова с Никитиным, но комментировать ничего не решился, а только помог Володе сесть на переднее сиденье. Сопровождаемые самым странным на свете напутствием медсестры: «Нет, врач меня точно убьет!» – они поехали в управление.

Генерал был уже там, да и взволнованный Костя тоже, причем не в своем кабинете, а в их, на первом этаже.

– Ну? – нетерпеливо спросил Сафронов.

– Где дело Коршуна? – вопросом на вопрос ответил Володя.

– Да вот оно! Вот! – сказал Константин, кладя перед ним папку.

Никитин начал листать ее и, найдя нужное место, воскликнул:

– Все! – Покопавшись в других бумагах, он положил рядом с делом несколько документов. – Смотрите! На самом деле он – Кошунов Виктор Пантелеймонович! Место рождения – деревня Черемуха! Вот это – Кошунина Вера Пантелеймоновна! По мужу Багрова! И место рождения то же! А вот вам в его деле сведения о родителях: отец – Кошунин Пантелеймон Никанорович, а мать – Пелагея Афанасьевна Кошунина. А это листок из личного дела Веры: отец тот же, а мать – Кошунина Анфиса Матвеевна! У них один отец, а матери разные! А уж как Виктор из Кошунина стал Кошуновым, я не знаю! Это уж вы сами разбирайтесь!

– Твою мать! – только и смог сказать генерал.

– Ну, Володька, ты – голова! – восхищенно произнес Костя.

– Понимаете, когда я читал ориентировку на Коршуна, я запомнил и его отчество, и место рождения, потому что необычные они. А когда сегодня курить вышел, сел в парке на лавочку, меня и осенило, что у Брагиной то же отчество и место рождения. И я стал в темпе соображать, кто мог подставить Женьку! А сделать это мог только тот, кто точно знал, что него есть железный мотив мстить Королеву и Багрову! То есть человек, который знал, чей он на самом деле сын! А таких – раз-два, и обчелся! «Братки» отпадают – они об этом уже после узнали! И в сухом остатке – только семьи Королева и Багрова! А уж Вера, которая с Багровым всю жизнь прожила, не могла этого не знать. И, если учесть, что она сестра Коршуна, то тут есть о чем подумать. Только Веру брать не за что, потому что мои логические умозаключения к делу не подошьешь, а насчет родства она может сказать, что скрывала его, потому что стыдилась. А Виктора, за которым столько, что он уже ничего не боится, нам не расколоть! – устало закончил Володя.