– А вот Боня сможет! – уверенно проговорил генерал.

– Плоскогубцы, паяльник, утюг? – криво усмехнулся Гуров, испытывавший одновременно и восхищение своим теперь уже бывшим учеником, и сожаление оттого, что, занимаясь поисками компромата, не вник как следует в это дело.

– Не надо так плохо думать о людях, – укоризненно покачал головой Сафронов и позвонил Боне: – Коршун еще у тебя?

– А куда же он денется? – усмехнулся тот.

– Нам с ним поговорить надо! Причем срочно! Это касается Женьки.

– Что?! – заорал тот. – Это он все замутил?

– Всему свое время! – остудил его пыл Сафронов. – Куда нам подъехать?

– Склады за вокзалом, там встретят. Вы на чем будете?

– На микроавтобусе!

– Понял! Ждем!

Генерал повернулся к племяннику и приказал:

– Бегом за машиной!

Костя обернулся мигом, все дружно усадили Володю и поехали. «Братки» их действительно уже ждали, причем в полном составе. В большом пустом складе, где, несмотря на летнюю жару, было прохладно, в углу, на стуле с дырой в сиденье, под которой стояло ведро, сидел со спущенными штанами Коршун, его ноги были скотчем примотаны к ножкам стула, а перед ним стоял столик с открытой бутылкой воды, из которой торчала соломинка.

– Руками он уже никогда ничего сделать не сможет, только и ногами он мастер работать, – объяснил Шика.

– Пованивает здесь, – заметил Гуров, потому что в складе действительно пахло придорожным сортиром забытых советских времен, и огляделся по сторонам – сесть было не на что.

– А что ж нам было ему каждый раз штаны снимать и надевать? Может, еще и задницу подтирать? – буркнул Боня. – Нет уж! Раз обделался, так пусть и сидит в дерьме! – И спросил: – Так что случилось?

– Это он Женьку подставил, – сказал Володя. – Они с Верой Багровой – брат и сестра по отцу. Они не могли не понимать, что после покушения начнут копать всерьез и глубоко и та давняя история с гибелью Нины обязательно всплывет, вот и решили все на Женьку повесить.

– Так вот чьи уши здесь торчат! – понимающе покивал Боня и обратился к Коршуну: – А ты знал, чей Женька сын, когда все это затевал?

– Ну, знал! – усмехнулся тот. – Только я – не вы! На иконы не молюсь!

– Тогда облегчай душу и рассказывай все, как было.

– Не дождешься! – усмехнулся Коршун.

– А куда же ты денешься? – ласково спросил его Боня.

– Что, паяльник уже греется?

– Зачем? – встрял в разговор Спичка. – Мы и в те давние времена такими вещами не баловались. Тебе сейчас наш умелец вколет кое-что, и начнешь ты стрекотать, как сорока на заборе.

– Да мы и без этого обойдемся, – отмахнулся Боня и, подойдя к Коршуну, что-то прошептал ему на ухо.

С того мигом слетела вся наглость, лицо напряглось, и он, пристально глядя на Боню, покачал головой:

– Нет, ты этого не сделаешь! Ты на такое не способен!

– Женька без всякой вины по твоей милости трое суток немытый, небритый в подвале просидел, света белого не видя, а я добреньким должен быть? Да я за него еще и не такое сделаю! А уж грехи свои я как-нибудь отмолю! – твердо произнес Боня и спросил: – Ну? Долго нам еще ждать? Зачем вы вообще все это затеяли?

– Ладно! – буркнул Виктор и начал рассказывать: – Это Любка с Веркой от своих мужиков решили избавиться. Любка с детьми все уехать хотела – у них же за бугром денег как грязи, а Васька был против. Говорил, что там он будет одним из многих, а здесь он – бог и царь. Любка, может, еще и потерпела бы, да тут Багров решил от Верки уйти – с секретаршей своей спутался.