С момента прибытия на Сакаар ничто не ранило Халка так сильно: ни дьявольский штопор, ни меч Красного Короля, ни смертоогненные бомбы. Миэк кричал что-то, и его огромные жвала щелкали в нескольких миллиметрах от лица Халка. Где-то глубоко внутри него шептало вечное «нет». Но он уже чувствовал, как гнев разливается по мускулам и проникает в мозг. Гнев заглушил все звуки, осталось только яростное биение его собственного сердца.

Халк врезал Миэку по голове, ломая тому лицевую пластину. Удар отправил хивера в полет, и, приземлившись, он пропахал еще метров шесть носом. Его братья бросились на защиту своего Короля, но Халк, бешено заревев, одной силой своего голоса откинул их назад. Миэк вскочил и с яростным шипением подобрал сломанное копье.

Сердце Халка продолжало бешено стучать, а в глазах его помутнело. Лицо Миэка страшно исказилось. Халк поднял кулаки и заревел так громко, что в радиусе пятнадцати метров вокруг него и Миэка не осталось снежного покрова.

Но когда его кулаки опустились, они встретили желтый камень. Корг встал между ними, принимая удар на себя. Теперь же он лежал поверженный, с разбитым лицом у ног Халка. По его щеке бежала тонкая струйка расплавленной кронанской крови.

– Хватит, – прохрипел Корг. – Пусть Миэк охотится за Красным Королем, если хочет. Но тебе, Зеленокожий… пора остановиться.

– Кого ты обманывать, Корг? – сказал Миэк, с трудом поднимаясь на ноги.

Халк угрюмо, исподлобья смотрел на Миэка, чувствуя, как с костяшек его пальцев капает кровь. Миэк наклонил голову, вдыхая кровь и ярость Халка, пока они не смешались с его собственными, и ухмыльнулся.

– Как он остановить то, что сам научить меня делать?

Корг и Хироим помогали беженцам собирать пожитки и учили их, как защитить лица от степного песка и ветра. Парочка имперцев стояла на коленях, осторожно пытаясь выкопать из земли росток элеха’ала, не повредив при этом корней обломками мечей. Хироим наблюдал за ними со смешанным чувством благоговения и ужаса. Со времен Войны Шипов в Степях почти ничего не росло. Но теперь снова стали появляться ростки элеха’ала, как и было предсказано в Свитках. Хироим снова бросил взгляд на беженцев, которые начали молиться лозе, и подавил в себе ужасное еретическое желание присоединиться к ним. Он был настоящим священником, знал опасность ложного пророчества, но не мог противиться цветку надежды, который уже пустил корни в его собственном сердце.

– Миэк неправ, – пророкотал Корг. – Халк должен отправиться с нами в Степи.

– Зачем? – спросила Эллоэ, мрачно улыбаясь. – Чтобы пахать поля? Воспитывать детей? Нет.

Она бросила взгляд на Халка и Миэка, которые возглавляли колонну вооруженных имперцев и хиверов, маршировавших вдоль границы Степей. Над ними, воодушевленно шипя на потрясающих копьями повстанцев, парила Бруд.

– Зеленый Шрам отправляется на войну.

Прежде чем разделиться, две группы в последний раз встретились на равнине, граничащей со Степями. Корг похвалил героизм, стойкость беженцев и отвагу воинов. Он говорил о разных путях, о том, как важно одновременно сражаться с прошлым и строить будущее. Но беженцы, которых он вместе с Хироимом должен был отвести в Степи, стояли, опустив головы, настороженные, испуганные, и едва его слушали. А армия Халка беспокойно смотрела куда-то вдаль и не могла дождаться начала похода. Хироим украдкой взглянул на Халка. Они оказались разделены, как физически, так и духовно. Слишком много мечтаний, проклятий, неясностей. Зеленому Шраму следовало бы произнести речь. Но Халк молчал и пялился куда-то вдаль. Так что вперед выступил Хироим.