— Я думал об этом еще триста лет тому назад.
— Тогда твой проект был невыполним, а ныне он бесполезен... Как проекты летательных аппаратов да Винчи...
Атрофированное предисловие
А вы бы?
К чему все это бумагомарание, переносящее Людей из одного места в другое? Вероятно, чтобы избавить Читателя от стресса, связанного с резкими перемещениями в пространстве, и сохранить его Благосклонность? И вот билет куплен, такси вызвано, посадка в самолет закончена. Нам позволено мельком заглянуть в теплую межперсиковую впадину, когда Она (стюардесса, конечно) склоняется над нами и что-то невнятно бормочет о жевательной резинке, драмамине[84], даже о нембутале.
— Прими опийную настойку, милочка, и я услышу.
Я не «Американ Экспресс»... Если одного из моих людей видят прогуливающимся в штатской одежде по Нью-Йорку, а в следующей фразе развязный парень из Тимбукту рассказывает о юноше с глазами газели, можно предположить, что он (субъект, не живущий в Тимбукту постоянно) добрался туда с помощью обычных транспортных средств...
Агент Ли (сорок четыре-восемь-шестнадцать) предпринимает курс джанкового лечения... пространственно-временное путешествие, зловеще знакомое, когда джанк на каждом шагу ставит наркоману рогатки... курсы лечения, прошедшие и будущие, челноком гоняют видения сквозь его призрачную субстанцию, дрожащую на неслышных ветрах ускоренного Времени... Сделайте укол... Любой Укол...
Непременная боль в костяшках пальцев, полокружительные уколы в камере участка... «Ну что, Билл, героинчика захотелось? Ха-ха-ха!»
Временные полуобразы, которые тают на свету... карманы гнилой эктоплазмы, обчищенные старым джанки, кашляющим и харкающим на утренних ломках...
Старые буро-фиолетовые фотографии, которые скручиваются и потрескивают, как грязь на солнце: Панама-Сити... Билл Гейнз обрабатывает аптекаря-китайца опийным мошенничеством.
— Мои собаки участвуют в бегах... породистые борзые... Все больны дизентерией... Тропический климат... дерьмо... Сабе[85] тебе — дерьмо?.. Мои Борзые Подыхают!.. — Он уже вопил... Глаза его вспыхнули голубым огнем... Пламя погасло... запах жженого металла... — Уколы делаю глазной пипеткой... А вы бы?.. Менструальные колики... моя жена... «Котекс»... Старушка мать... Геморрой... кровь... жалко...
Он отключился, навалившись на прилавок... Аптекарь вынул изо рта зубочистку, взглянул на ее конец и покачал головой...
Гейнз и Ли дочиста обобрали Республику Панаму от Давида до Дарьена[86], оставив ее без опийной настойки... С хлюпающим звуком они разлетелись в разные стороны... Джанки нередко сливаются в одно тело... Следует проявлять осторожность, особенно в стрёмных местах... Гейнз снова в Мехико... Жуткая скелетная ухмылка хронической нехватки джанка, глаза, подернутые пеленой кодеина и чумовых колес... сигаретные дыры в купальном халате... кофейные пятна на полу... дымящая керосинка... ржаво-оранжевое пламя...
Посольство отказалось сообщить подробности — только место захоронения на Американском Кладбище...
А Ли вернулся к сексу и боли, к времени и яхе — горькой Духовной Лозе с Амазонки.