– Так я завтра в присутствие подойду. Спасибочки, ваш бродь. А Гришка-то, Гришка мой где? Нас соседка переночевать сегодня пустит. А ты-то как, Гелечка? С нами пойдешь?

– Я обустройством Евангелины Романовны лично займусь, – пообещал шеф. – В лучшем виде ее разместим, вашу погорелицу.

Тетя Луша возражать не стала, не до того, видно, было. Местные мальчишки уже вовсю орудовали на пепелище, доставая из-под углей уцелевшее столовой серебро.

По всему видно, тушили пожар не только водицей, но и магическим образом, потому и догорело быстро.

– Обожжетесь, ироды! – прикрикнула на них Лукерья Павловна. – Прочь! Не сметь мое имущество присваивать!

Шеф приблизился ко мне, встал очень близко – не обнял, а как бы предложил опереться, и я прислонилась к нему спиной. И почему-то сразу полегчало.

– Да, Попович, – задумчиво протянуло начальство, – натворили мы с вами дел.

– А мы при чем?

– При том, что думать быстрее надо, – непонятно ответил Крестовский и громко проговорил уже не мне: – Оцепить квартал, всех подозрительных личностей под стражу. Зорин с Мамаевым явились?

Я обернулась. Вокруг появлялись люди в полицейских мундирах, раздавались свистки городовых.

– Здесь я, – Иван Иванович держал в руке какую-то рогульку, навроде раздвоенной куриной косточки.

– Посмотри там, – велел Крестовский. – Либо труп в развалинах, либо не совсем труп. Хозяйка его кочергой пришибла.

– В приказ его доставить?

– Да. В арестантскую, да лекарей вызови, если он еще жив. И еще… – Шеф помялся, почему-то глядя на меня. – Еще два трупа нужно к нам перевезти…

Что он говорит? Тетя Луша же уверена, что никто не погиб.

Зорин что-то спрашивал, уточняя, а я, покинув чардеев, уже брела к соседнему дому, у стены которого лежали два тела, покрытые мешковиной. Пашка и Димка, мои шпики неумелые. То-то я их, уходя, не приметила, то-то…

– Слабенькая она у нас, нервическая, – Зорин придержал меня за затылок. – Гелюшка, ты уж соберись как-то, не могу я тебя сейчас колдануть, силы мне беречь надо.

Я глубоко дышала. Что мне стоило, дурище, дома остаться? Не случилось бы тогда ничего, ну или случилось бы, но только со мной.

– Стилет, – пояснял кому-то шеф. – Никаких следов колдовства, обычное убийство. Мамаев где?

– Нет его, Семушка, – басил Зорин. – Сам удивляюсь. Вызов от тебя мощный был, меня разбудил моментально.

– Понятно. Попович, идти можете?

Я покачала головой. Я не то что идти, жить не могла. Глаза застила бурая пелена, и я не видела ни зги, только звуки и оставались.

– Понятно.

Ноги мои оторвались от земли, кто-то, хмыкнув и не особо напрягаясь, понес меня на руках.

– Что случилось, чавэ?

– Бесник, вы очень кстати. – От шефа хорошо пахло, и я тихонечко зарылась носом в его воротник. – Идите с Иваном Ивановичем, там где-то ваш сородич под обломками, помогите его найти.

Неклюд не возражал, поскольку голоса его я больше не слышала. Меня посадили на что-то твердое, я застонала, потому что носу стало прохладно и невкусно. Потом меня немного потрясло под цоканье лошадиных копыт. Тряска почему-то подействовала благотворно, у приказного подъезда я даже смогла открыть глаза и самостоятельно проследовать с Семеном Аристарховичем на второй этаж.