Любопытно. Значит, валькирия с Мясоедовской улицы завалила кочергой ночного татя? Монументальная женщина. Хотя, много ли бывшему неклюду надо? Он же гаджо, сгнил уже весь, наверное, изнутри. Такие вообще долго не живут.

Далее все пошло своим чередом. Появился Зорин, приведший с собой дежурный приказной отряд, Семен отдавал распоряжения.

Бесника надо бы к Попович приставить, пусть ее в присутствие сопроводит и сторожит, пока хотя бы один чардей туда не явится. Хотя почему-то решение это Крестовскому вовсе не нравилось, в мыслях неклюд молодцевато ухмылялся, а Попович слушала его с превеликим вниманием, как только она одна умеет, сморщив веснушчатый носик и чуть склонив голову к плечу. А после он увидел, как девушку скрутило при виде мертвых тел, и подумал, что вовсе эта Попович не холодный безэмоциональный сыскарь, а барышня. А значит, есть щелочки в ее суфражистской броне, вовсе она не идеальна. И почему-то эта Гелина слабость столь сильно его умилила, что он самолично отнес асессора в коляску и, отогнав надоедливого неклюда, сам отвез девушку в присутствие. Она была маленькой и беззащитной, всхлипывала поминутно, хватала ртом воздух. Коньяку ей налить, что ли? В кабинете должна фляжка валяться, из стратегических мамаевских запасов. Но алкоголя не понадобилось, – Попович отключилась на диванчике после легонького сонного заклинания, которое такому великому чародею и применять-то было странно. «Шли с тобой дорогой сна, да концовка не видна…» Его так в детстве матушка заговаривала, когда он шалил и не желал засыпать.

Семен подошел к своему столу, на котором Зорин предупредительно оставил все, что было им обнаружено при обыске рабочего стола Ольги Петровны. Все как и предполагалось – моток бечевы со следами магии, стопки писем от разных адресатов Эльдару Давидовичу Мамаеву. Переписку от его имени вела. Вот надушенные конвертики от Анны Штольц, криво подписанный, с золотым тисненым вензелем – от госпожи Бричкиной.

Геля во сне вскрикнула, застонала, Семен присел на краешек диванчика, погладил ее по щеке:

– Ш-ш-ш, все хорошо, спи, спи…

Она открыла зеленые глазищи:

– Почему Ляля?

Стеклышки очков были мутными, захватанными. Крестовский осторожно снял с девушки очки.

– Что значит – почему?

– Вы сами мне говорили, что убийства совершал сильный чародей, а Ляля-то…

– А это, Попович, еще одна несправедливость, допущенная мирозданием по отношению к дамам. Видите ли, в Берендийской империи, да и во многих других, учет чардеев-мальчиков ведется на государственном уровне. Сразу после крестин младенца мужеского пола осматривают специалисты на предмет его магического потенциала, об этом делается специальная отметка в метрике.

– А женщины?

– А они бывают сильными магами настолько редко, что когда-то в стародавние времена было решено их попросту игнорировать.

– Надо закон принять, – решительно сказала Геля. – Для равноправия и удобства сыскарных мероприятий.

– Непременно, – улыбнулся Семен, представив Попович, выступающую в Сенате. – Со следующей недели этим займетесь.

– Обязательно.