— Всё, беги к своей сестре, минута промедления — и начну домогаться…

Если он надеялся, что на его угрозу я с визгом рвану из машины, то просчитался. Фыркнула в ответ и не спеша вышла из неё, правда, перед уходом полоснула его осуждающим взглядом. На это Лютов только хмыкнул и вновь принял невозмутимый вид, словно не он пять минут мне тут цирк устраивал.

Завёл своего Ангелочка, рванула навстречу злая, что мне и было нужно. Не заслуживает её сестра жалости, пусть от старшей получит на орехи. Смотрю на удаляющую фигурку и сам себе завидую: попка — улёт, грудь — шикарная троечка, а губки… м-м-м. Давно с упоением так не целовался. Лет с восемнадцати, наверное. Да… тогда я ещё хороших девочек предпочитал, это уже позже на профессионалок перешёл, а таких целовать впадлу, хрен знает, сколько она своим ртом членов обслужила. Зато жену себе взял не целованную, хреном не балованную, правда, учить придётся, но это мелочь, переживу. Главное, что мой «друг» фанатеет от девочки…

«Пуши хвост перед своими любовницами» — передразнил Ангелочка. Нахрена они мне сдались, когда у меня такая сладкая карамелька под боком своей шикарной попкой крутит! Совращать её будет одно удовольствие, не хотел вначале, но своим «такого пункта в договоре нет» вывела, теперь пусть пеняет на себя.

— Потерпи, через пять дней зайдёшь в гости. Только не рассчитывай на долгое рандеву, мы её только девственности лишим, разок всплакнёшь от счастья, и хватит. А вот после командировки оторвёмся по полной.

Захожу к сестре, она уже не рыдает в три ручья, а о чём-то усиленно думает, руки сжаты в кулаки — злится.

— Привет, родная, ты как?

Она резко поворачивает ко мне голову.

— Мила! — воскликнула и бросилась ко мне. — Я больше не могу находиться здесь, задыхаюсь.

— Мне сказали, что тебя скоро перевезут, потерпи.

В ответ обнимаю, пытаюсь успокоить. Жалко мне глупышку мою, попала в западню ловких манипуляторов.

— Куда? — испуганно спрашивает, отстраняясь.

— Не в тюрьму, успокойся. — Улыбаюсь ей тепло. — Но тебе придётся некоторое время положиться на людей, что тебе помогают. Если скажут сидеть дома — так и делай, это для твоей же безопасности.

— Но я домой хочу… — начала она.

— Диана, — уже строго, — прекрати вести себя как маленькая девочка! Скажи спасибо, что в тюрьму не посадили, ты таких дел натворила, что …

Вот тут я замолчала, ну как ей сказать, что я теперь до конца дней рассчитываться буду? Да и делать я этого не могу, это мой осознанный выбор, пусть и под давлением обстоятельств. Жертву разыгрывать из себя неуместно в этом случае.

— Я знаю, что была не права, но они ко мне относятся как к преступнице!

Одна часть меня требовала её утешить. Другая говорила, что это только навредит, посему решила говорить как есть:

— А это так и есть, ты нарушила закон, причём не единожды. А если будешь взбрыкивать, они могут разозлиться и отдать тебя властям. И уж поверь, дом тогда ты не скоро увидишь. Так что выбор за тобой: либо ты делаешь, как они скажут, либо сядешь надолго.

— Я думала, ты меня поддержать пришла, а оказывается, упрекать.