— …Ангелок, мать твою! — слышу словно сквозь вату злой голос Лютова.

Сознание начало проясняться, и острая боль тут же вернулась, невольно вырвался стон. С трудом открываю глаза. И точно, возле меня злой, как тысяча чертей, Егор Александрович.

— Сколько пальцев видишь?

Сфокусировала взгляд и с трудом ответила:

— Два.

— Два… — передразнил он меня и тут же схватил на руки, я взвыла. — Потерпи немного.

— А где… — хотела спросить, «где мужик, что напал», но в горле всё пересохло, а боль всё нарастала.

— Тебе не о нём думать нужно, а как пережить мой гнев. Какого х*я трубку не брала?!

Молчу, нет сил разговаривать. Лютов притащил меня к внедорожнику и, открыв дверь, посадил на сиденье. Смотрю, а у него рубашка в крови.

— Это чья кровь? — сипло спрашиваю у мужчины.

— Твоя, Ангелок, нехило ты приложилась о ствол. — Беря салфетку, он подходит ближе и касается моей головы. Я замерла, обмирая от страха, только сейчас почувствовав влагу на своём лице. — Ну хоть швы накладывать не придётся, — произнёс он сухо.

Выдохнула. И тут же вновь взвыла. Пульсирующая боль в плече с новой силой дала о себе знать, видимо, шок начал проходить.

— Сейчас вправлю, потерпи немного, бедовая моя.

— Что вправите? — чуть слышно интересуюсь.

— Сейчас плечо, а завтра утром мозги, — протирая моё лицо, равнодушно отвечает.

— А вы умеете?

Он зловеще усмехнулся и выдал:

— Поверь, то и то я делаю виртуозно.

— Может, мозги оставим в покое?

Робко интересуюсь в надежде, что он пожалеет меня, я и так сегодня пострадала.

— Ну уж нет! Раз ты меня лишила секса больше чем на месяц! Значит, буду е**ть твой мозг.

— Вы же хотели только проверить! — сдерживая стон, попыталась спасти свои мозги от изнасилования.

— Ангелок, у тебя точно голова не кружится и в глазах не двоится?

— Нет.

— Тогда завязывай прикидываться наивной дурочкой!

— У вас же любовницы есть для удовлетворения своих потребностей!

— Прекращай свою прямую обязанность перекладывать на других…

— Но вы же говорили… — начала я и осеклась.

Тут два варианта: или он опять меня выводит на эмоции. Или, гад, просто издевается. Тоже мне нашёл время!

— Сейчас… — пауза и словно выстрел в мою больную голову: — Я хочу тебя. Исчерпывающий ответ?

— Вполне. Но… — я замолчала, так как Лютов бесцеремонно оголил моё плечо, стал его осматривать.

— Хм… — вновь коварная улыбочка, — тебе повезло, срок изнасилования твоего мозга в разы уменьшился. Но чтобы знать наверняка, сейчас заскочим к моему знакомому и сделаем снимок.

Он помог мне сесть, как положено, в машину и пристегнул ремнём, а я всё это время боялась дышать. После его «хочу тебя» стала чувствовать неловкость в его присутствии. Наверное, наконец, до меня начало доходить, что скоро от разговоров пижон перейдёт к делу. Умом понимала, что это неизбежно, но чем яснее осознавала, что между нами произойдёт, тем мне сильнее становилось не по себе. Как представлю близость с ним, так душа леденеет от ужаса. Не знаю, как я смогу позволить абсолютно постороннему человеку прикасаться к себе. Да какой прикасаться… Он будет… Не хочу об этом думать, иначе я себя так накручу, что ни к чему хорошему не приведёт. Нужно просто придумать, как мысленно абстрагироваться во время близости между нами, иначе могу всё испортить. А я человек слова: раз обещала, то обязательно выполню.