Как говорила потом тетя Оля, она сразу поняла, что та умерла. Ангелина лежала на спине, натянув простыню почти до самого до подбородка. Широко раскрытые глаза уставились в потолок. Но увидеть уже ничего не могли – ни на потолке, ни где-либо еще.
Потом были скорая, полицейские, вскрытие…
Когда приехала Стелла (опять пришлось просить Евгению Ивановну, чтобы та ее отвезла) возле Лины находился местный врач. Полиция еще не прибыла.
Поднимаясь по лестнице, Стелла увидела, как из номера Лины вышла тетя Оля. В руках у нее была корзина для грязного белья. Она поздоровалась со Стеллой, произнесла несколько дежурных фраз и поспешно прошла мимо.
Девушка вошла в номер и медленно приблизилась к кровати, на которой лежала жена Мити. Застывшая, слегка осунувшаяся, красивая новой, строгой красотой. Впервые в жизни Лина казалась спокойной, умиротворенной.
Стелла испытывала смешанные чувства: жалость, потрясение, страх и чувство вины. Вины за то, что в глубине души она чувствовала облегчение. Это было ужасно, но Стелла ничего не могла с собой поделать.
Дело было не в том, что соперницы не стало и теперь Митя был свободен – свободен от непредсказуемой жены, свободен для нее самой, для новых отношений. А в том, что теперь не нужно будет ничего говорить Мите о смерти его матери. Пусть эта страшная тайна уйдет вместе с Линой, думала Стелла. Митя не должен узнать правду – это будет слишком тяжело для него.
Стелла подошла ближе к кровати Лины и поняла, что видит нечто странное. В первый момент она не поняла, что, но быстро сообразила. Постельное белье было свежим, его явно только что перестелили. Она вспомнила корзину в руках тети Оли.
– Зачем сменили постельное белье? – недоуменно спросила девушка.
Врач, не старая еще, но увядшая женщина с неаккуратно забранными в прическу темными волосами, пожевала губами, но ничего не ответила. Лишь странно взглянула на Стеллу – совсем как тетя Оля, когда девушка встретила ее прошлым вечером во дворе, выйдя от Лины. Докторица смотрела неуверенно и вместе с тем предостерегающе.
И Стелла поняла, что больше не станет задавать никаких вопросов. Ничего не спросит, потому что больше ничего не желает знать. Более того: если ей захотят рассказать о чем-либо, касающемся Локко, она заткнет уши.
Позже она уложила вещи супругов Шалимовых в чемоданы и увезла в Отрадное. Это был последний раз, когда она приезжала в Локко.
Глава седьмая
Сейчас, сидя в офисе «Мителины» за столом шефа, Стелла с содроганием вспоминала о том, как ей пришлось сказать Мите о смерти жены, как он плакал, как рвался ехать на кладбище…
Но вставать больной еще не мог, и так вышло, что на погребении были только они с Евгенией Ивановной, Николай Васильевич да тетя Оля. Артур с Соней собирались, но их отпуск кончился, и накануне они уехали.
Церемония получилась короткой, отпевали Лину в маленькой церквушке. Она вроде бы не была верующей, однако крещеной была, так что каноны следовало соблюсти.
Не было ни слез, ни причитаний, во всем происходящем сквозила неуместная торопливость, неловкость. Как будто они не человека хоронили, а избавлялись от чего-то, стыдясь и одновременно страшась происходящего.