16:21 мск

трамвай девятого маршрута

– Вот на фига загодя премся?! Только лишний раз харями светить. Хоть бы сумерек дождались.

– Не бурчи. Посидим пару часиков во дворе, а там Ершов с Ладугиным подтянутся, сменят. А мы к бабе Гале поднимемся и уже там, с парнями, окончательно дожидаться станем.

Совещание закончилось без четверти четыре. И пары минут не прошло, как Анденко с Захаровым выскочили из отдела и припустили к трамвайной остановке. Нужного ждали долго. Вплоть до того, что Григорий уже подумывал пожертвовать заначкой и потратиться на такси. Но тут наконец пригромыхала «девятка», и приятели втиснулись в переполненный вагон. Учитывая, что у Захарова под мышкой была зажата давешняя шахматная доска, злобного ворчанья и откровенной брани в его адрес было отпущено с горочкой.

– Кстати, Мыкола, ты оружие получил?

– Не-а, не дали в дежурке.

– Твою ж… А мне почему сразу не сказал?

– А чтобы тогда изменилось? Сегодня дядя Миша на раздаче.

– Красный нетопырь?

– Он самый. Сказал, утром Геращенков ствол уже получил, и, дескать, хватит с нас. Для одной операции.

– Вот скотина! Ладно, будем надеяться, что не понадобится. Уж вшестером-то как-нибудь да одолеем.

– Ежели чего – вот этой самой шахматной доской да по сусалам Барону, по сусалам, – пошутил Захаров.

Григория шутка не повеселила.

– Сплюнь, – на полном серьезе посоветовал он приятелю. – И вообще… Не грози на грязи – сперва вывези… О, следующая наша! Давай, пробирайся на выход…

16:28 мск

квартира бабы Гали, кухня

В качестве закрытого поста наблюдения квартира соседки бабы Гали подходила идеально. Во-первых, во входную дверь была ввинчена заморская диковина – глазок, позволяющая без проблем следить за лестничной площадкой в целом и за дверью квартиры № 13 в частности. Во-вторых, из окна кухни прекрасно просматривался двор, причем в сектор обзора неминуемо попадал каждый человек, направляющийся к подъезду. Именно у этого окна, за кухонным столиком сидючи, с самого утра и несли службу оперативные сотрудники в штатском – Виктор Волчанский и Алексей Геращенков. Занавеска на окне была плотно задернута, только нижний уголок как бы случайно задрался. Сей нехитрый прием позволял одному из сотрудников обозревать двор, но при этом оставаться со двора незамеченным.

В данный момент на месте смотрящего обустроился Геращенков. Сидящий напротив него Волчанский тасовал колоду карт – оперативники коротали время, играя в «очко». Играли не просто так – на интерес, на папиросы поштучно.

– Да хорош уже ее мусолить, сдавай!.. Еще… Еще одну… Хм… Себе… Вскрываемся!

– Девятнадцать!

– А, ч-черт! Восемнадцать.

– Миль пардон! Па-а-апрашу!

Геращенков вытянул папиросу из своей пачки, переадресовал напарнику и снова контрольно глянул в окно – чисто.

– Та-ак! Опять лодыря гоняете? – проскрипело за спинами сварливое.

– Так ведь солдат сидит – служба идет, – лениво отдежурился на скрип Геращенков.

А вот Волчанский возмутился:

– Чья бы корова мычала, но, извиняюсь, ваша, Галина Маркеловна… Лодыря! Да я за эти полдня, вашими заботами, так наломался, словно бы вагон угля разгрузил.