— Какую ты попросишь цену?

Лицо Шая скрывал мрак ночи. Я не могла рассмотреть выражение его лица, не слышала ответа. Были лишь пальцы, впивающиеся в мое тело через плотный плед, и размеренное сопение.

— Ваше высочество, — позвала я настойчивее.

— Все началось после нашего поцелуя? — вдруг спросил он, не сбившись с шага. — Ты очень изменилась после того дня. Я думал, что испугал тебя, и потому ты решила увеличить между нами дистанцию.

— Принц, ты ступаешь на тонкий лед — говоришь о-очень опасные вещи. Будь осторожней, хорошо? А то вдруг я подумаю, что тебе важны чувства какой-то бродяжки. И дистанцию уже некуда увеличивать — пропасть между мной и тобой изначально была непреодолимой.

Мы добрались до первого ряда деревьев. Шай перехватил меня удобнее, вывернул ладонь, чтобы прикоснуться к стволу и пообщаться с рощей. Ветви тут же разошлись, открывая нам путь. Принц шагнул в мрачный дикий сад, понес меня через, казалось, столпившихся в желании посмотреть на нас ее обитателей — их не было видно, но всюду чудились черные силуэты. Миновал знакомый холм, добрался до отражающего две луны водоема и поставил меня на ноги.

— Придется окунуться, чтобы вывести остатки яда из твоего организма. Здоровому человеку туда заходить опасно. Справишься сама?

— Да, спасибо.

Шай отступил на пару шагов назад, даже отвернулся. Я решила не спрашивать, к чему это показательное благородство, быстро сбросила плед, сняла штаны и поспешила в воду.

От холода перехватило дыхание. Появилось покалывание по всему телу, будто мириады маленьких иголочек вонзились в кожу. Я собралась с духом и окунулась с головой.

В ладони особенно сдавило. Я дернула ее на себя, но лучше не стало. Помимо холода появилось нечто чужеродно-колючее, устремившееся к моему локтю и вмиг обвившее своими плетьми сердце, добравшееся до висков и взорвавшееся там острыми гранями. Возможно, так должно быть, однако мне не понравился процесс очищения. Казалось, мое сознание атаковали, вспарывали. И виновник этого давил на мою правую руку.

Пришлось открыть глаза и проверить догадку. Я запаниковала, лишилась множество пузырей жизненно необходимого кислорода, но быстро сообразила, что два сияющих голубым кристалла — это глаза. А червячки, вспыхивающие повсюду — молнии. Их становилось все больше, они концентрировались вокруг скрытого во мраке водной толщи небольшого тела, освещали…

Воюн?

Он держал в пасти мою руку, тянул ко дну, снова и снова посылал импульсы через кисть, пока я не перестала сопротивляться из-за желания узнать, чего он хочет.

«Пр-рости, человек, — сразу же прозвучало в сознании. — Я не знал».

В его голосе звучало детское сожаление, отчаяние. Он без остановки тащил меня вниз, ко дну, а я следовала за ним, удивляясь, что легкие до сих рор не горели от нехватки кислорода.

А кожу продолжало покалывать. Холод больше не жалил, стал менее агрессивным, однако еще напоминал о себе.

«Но теперь я все понял и стану твои защитником», — так по-детски искренне и немного наивно.

Много червячков-молний вспороли толщу воды, соединились в одну, большую и опасную. Она закружила вокруг моего запястья, вторым концом обвила шею воюна, разрослась, противно затрещала и вдруг исчезла.