– Что вам угодно? – он натянуто улыбнулся.

– Я хочу осмотреть подземелье.

– Здесь нет никаких подземелий.

– Но я знаю...

Она почувствовала, как в ней бурлит менструм.

– Видите ли, оно есть, но оно опечатано. Вы не можете войти.

– Могу.

Он, казалось, внял этому аргументу и сказал опасливым шепотом:

– Подождите, пожалуйста. Хотите, чтобы я сам вам его показал?

– Да.

Он подошел к двери и распахнул ее. Снизу хлынула волна спертого воздуха, но она не испугалась. Там не было смерти, а если и была, то смерть тела, а не духа.

Она даже не представляла, что подземелье уходит так глубоко. Свет почти померк, и через две дюжины ступенек она уже не видела своего провожатого.

– Далеко еще? – спросила она.

Вместо ответа он зажег свечу. Осветились его испуганное лицо и лежащая перед ними путаница коридоров, в которых темнели ниши.

– Здесь никого нет, – сказал он печально. – Уже никого.

– Все равно покажите.

Он покорно кивнул и повел ее в один из проходов. Теперь она увидела в нишах штабеля гробов и подумала о странности такого погребения. Еще более странным показалось ей то, что священник отпер в конце коридора какую-то дверь.

– Входите. Вы ведь именно это хотели видеть?

Она вошла в комнату, такую большую, что пламя свечи не могло осветить ее целиком. Тут не было гробов – только кости, грудами лежащие на полу.

Священник зажег несколько свечей, укрепленных в черепах. В их свете стал виден причудливый барочный узор, выложенный из костей – мозаика черепов и ребер, пальцев и лодыжек.

– Что это? – спросила она, пораженная.

– Как, вы не знаете? Святилище.

– Святилище?

– Так вы не знали?

Он двинулся к ней с лицом, искаженным страхом и гневом.

– Вы солгали мне! – он схватил ее за руку. – Вон отсюда! Вы нарушили...

Она изо всех сил пыталась сдержать менструм, но тут священник отпустил ее. Огни свечей вспыхнули ярче и тревожно заметались. Он отшатнулся и попятился к выходу; его коротко стриженные волосы в буквальном смысле стояли дыбом.

Она не разделяла его ужас. Древние силы освобождались из плена, и она купалась в их потоках, чувствуя, как они наполняют ее силой. Священник выбежал в дверь, и тут гробы в нишах начали трескаться, словно мертвецы спешили на Страшный Суд. Посреди комнаты из пыли возник какой-то силуэт, вернее, три силуэта. Сюзанна смотрела, как они направляются к ней, но чувства опасности у нее не было.

Центральная фигура выступила вперед, и Сюзанна почти не удивилась, разглядев черты Иммаколаты. Здесь было самое подходящее для нее место.

Но фигура обладала чертами всех трех сестер, и голос ее тоже отличался от голоса Колдуньи. Он был более мягким... или более насмешливым.

– Мы рады, что ты пришла. У нас к тебе дело.

– Какое дело?

– Он не должен этого слышать. Пожалуйста, выстави его отсюда и успокой. Эти люди так суеверны!

Сюзанна вышла в коридор и подняла хнычущего священника с пола.

– Уходите, прошу, вас. Госпожа хочет этого.

Он поглядел на нее затравленным взглядом.

– Вы тоже идете?

– Нет.

– Да-да. Я понял. Я ухожу.

Он метнулся вверх по лестнице, как кролик, и она вернулась в комнату.

– Я думала, что вы умерли.