– Именно так. – Кристина все еще была озадачена.

– Тогда у меня еще один вопрос к вам: зачем вам знать, является ли Джефкот вашим донором, если вы не собираетесь ничего предпринимать… ну, я имею в виду прерывание беременности?

– О чем вы говорите? – смущенно спросила Кристина.

– Все эти судебные тяжбы – нелегкое и неприятное занятие. Оно требует больших усилий. А я хочу, чтобы мои клиенты были сильными. – Теперь Гэри смотрел на нее по-новому, как-то оценивающе. – Мне нужно понимать, сможете ли вы выдержать допрос или хотя бы дать видео-показания. Итак. Ответьте мне на мой вопрос, пожалуйста.

– Я хочу знать это потому… потому что в глубине души по-прежнему надеюсь, что это не он. Что наш донор – не Джефкот.

– О’кей, я понял. При таком раскладе все будут довольны, – Гэри покачал головой. – Но давайте поговорим о том, что будет, если ответ будет не тот, которого вы бы хотели. Что вы будете делать тогда? Остановите судебное разбирательство?

– Ох… – сердце Кристины упало. Она не знала, что делать, если вдруг ответ будет неправильным, и Гэри, видимо, это понял, потому что снова заговорил:

– На самом деле есть причина, по которой вы хотите это узнать, каким бы ни был ответ. Вы хотите это знать потому, что Джефкот биологический отец вашего ребенка, поэтому ваш ребенок может унаследовать от него психологические отклонения, а значит, ему нужны будут постоянные, ежегодные дополнительные обследования, чтобы убедиться, что его душевное здоровье в порядке и никаких признаков душевных болезней не наблюдается. Если же появятся симптомы этих болезней – то вам нужно будет его лечить. А это стоит денег – немалых денег. – Гэри потер указательным и средним пальцами руки о большой палец. – Но вы не должны платить за это – платить должен Хоумстед, потому что это их халатность и небрежность в психологическом тестировании привела к такой ситуации. Поэтому, Кристина, вам нужно знать, является ли Джефкот вашим донором 3319, независимо от ответа – вам это нужно знать, вы понимаете?

– Да. – Кристина сама не рассматривала ситуацию с этой стороны и не задумывалась об обследованиях и лечении. – Но как проходит судебный процесс?

– Сначала – досудебное расследование, потом суд, если мы пойдем до конца – а именно это мы и собираемся сделать.

– Они затребуют мои показания?

– Обязательно, первым делом. И я только рад этому. Не могу дождаться. Вы станете великолепным свидетелем! – воскликнул Гэри, но Кристина поморщилась.

– С чего вы это взяли? Я никогда не давала показаний в суде.

– Да мне достаточно того, что я вижу. Вы очаровательны, вы беременны, вы школьная учительница – это стопроцентное попадание, прямо в яблочко!

Кристина не улыбнулась.

– Но я очень нервничаю из-за этого.

– Я вас подготовлю. И буду рядом с вами. Да и потом – ну и что, даже хорошо, если вы будете слегка нервничать. – Гэри небрежно пожал плечами. – Это отлично. Это искренне. Это по-настоящему. И это трогательно. Я бы даже хотел, чтобы ваше волнение было видно на видео – тогда Хоумстед поймет, что если дело дойдет до суда, то присяжные увидят огромную плохую корпорацию с одной стороны – и хрупкую, нежную беременную школьную учительницу с другой.