Пора все рассказать родителям. Ничего другого не остается. Пора выложить им всю историю. Конечно, они вряд ли смогут поверить в то, что случилось за последние несколько дней.

Но хоть попытаться…

Я знала, что они дома. Мама подозревала, что подхватила грипп, а папа взял отгул, чтобы позаботиться о ней.

Не помня себя, я влетела в дом. С чего мне начать? Как рассказать им, что случилось?

Не хватало только разреветься и потерять дар речи, но я сомневалась, что смогу удержаться от слез.

– Мама? Папа? – Я нашла их в комнате отдыха, сидящих рядышком на диване. Я вбежала в комнату. Открыла рот, собираясь начать свой рассказ, но осеклась, увидев, что лежит у них на коленях.

И в ужасе закричала:

– Что вы с ним делаете?

Я стояла, указывая дрожащим пальцем на свой дневник. Раскрытый дневник, лежащий перед ними.

– Как вы его нашли? Что вы с ним делаете? – возопила я.

Папа побледнел. Первой заговорила мама:

– Кэти-Энн, я знаю, нам не следовало его читать. Знаю, мы вторглись в твою личную жизнь, но он лежал открытый у тебя на столе и… и…

– Мы так за тебя волнуемся, – закончил за нее папа.

– Н-н-но… – пролепетала я.

– Нам нужно было узнать, что с тобой происходит, – сказала мама. – Кэти-Энн, мы сбиты с толку. Почитали твой дневник… Сплошное насилие. И убийства. И чертовщина всякая.

– Твой дневник читается как роман ужасов, – сказал папа. В глазах у него стояли слезы. Подбородок дрожал. Он был бледнее диванной подушки.

– Это и есть роман ужасов! – воскликнула я, подбегая к ним.

– Зачем ты изменила свое имя? – спросила мама. – Почему ты назвалась Кэйтлин?

Я тяжело вздохнула:

– Потому что это просто история, мам, а не мой дневник. И вообще не дневник.

Мама моргнула:

– Но, Кэти-Энн… там про всех твоих друзей. Миранду и Джули. Они реальные люди. И твои учителя там есть. И…

– Я использовала их в своей истории, мама. В качестве персонажей, потому что хорошо знаю их. Знаю, как их описать. Но это неправда. Это не дневник. Это роман, который я пишу. В нем нет ни слова правды. Клянусь. Ни словечка.

Папа с трудом сглотнул. Он без конца моргал, словно никак не мог сфокусировать взгляд.

– Так это роман? Вымысел?

– Да, я пишу роман. – Закатив глаза, я горько усмехнулась. – А вы поверили, что я убила парня? Серьезно? Поверили, что я зарезала его дважды? Да?

Мама замялась:

– Ну-у… нет. Конечно, нет, милая. Но этот мальчик, Блэйд, действительно умер. Утонул, да? На отдыхе с родителями?

Я кивнула:

– Я ужасно расстроилась. Он был моим другом, поэтому я использовала его в истории. Но…

– Тут написано, что ты убила незнакомца, – перебила мама, покусывая губу. – Ты описываешь, как зарезала ни в чем не повинного мальчика на остановке. Кэти-Энн?..

– Это неправда. Это все выдумка, – настаивала я. – Это вымысел, мама. Как ты не понимаешь?

– Допустим, а кто тогда такая Дина Фиар? – спросил папа. – Не слышал, чтобы ты упоминала о такой.

Я опять закатила глаза:

– Так ее же не существует, папа. Нет никакой Дины Фиар, нет развалин особняка. Я все выдумала. Ты ведь знаешь, какие безумные истории рассказывают об Улице Страха. Я сочинила еще одну.