– Здравствуйте, доктор Уитт, – сказала она, силясь улыбнуться. – Спасибо, что пришли так быстро.
– Что происходит? – с тревогой спросил я. – Не прошло еще и часа, как Эрин увезли в операционную. У вас есть какие-то новости?
Лицо женщины мгновенно посерьезнело.
– Я… видите ли, я сама не в курсе. Нам позвонили из родильного отделения и сказали, что возникло какое-то «осложнение». И вы должны как можно скорее подняться к ним на этаж.
Внутри у меня все сжалось.
– Что за осложнение?
– Не знаю. Я спросила старшую медсестру, но она заявила, что не вправе раскрывать детали.
– Ясно. – Я ощутил противную слабость в коленях. – Звучит не слишком ободряюще.
– Мне очень жаль, доктор Уитт, но я действительно ничего не знаю.
Медсестра повела меня к ближайшему лифту, и в скором времени мы были уже на четвертом этаже. Родильное отделение располагалось на северном его конце. Туда-то мы и свернули. Длинный коридор вывел нас к группе медсестер, которые усердно заполняли карточки.
При нашем приближении от их компании отделилась невысокая брюнетка.
– Это вы Огаста Уитт? – спросила она.
– Да.
Она протянула мне руку.
– Я Джанет Харрис, старшая медсестра на этаже.
Для старшей медсестры она выглядела пугающе молодо, но я решил не заострять на этом внимания.
– Рад знакомству.
– Мистер Уитт, тут возникло небольшое…
– Осложнение, – закончил я за нее. – Я в курсе. Вы не могли бы уточнить, в чем именно оно заключается?
– Боюсь, что нет. Это не в моей компетенции, – произнесла она с безучастным выражением лица.
Мне хотелось кричать от бессилия. Из фильмов мне было прекрасно известно, что медсестры никогда не сообщают плохие новости. Это входит в обязанности врачей. Даже я, ветеринар, ни за что не поручил бы своему помощнику проинформировать клиента о том, что его любимый зверек скоропостижно скончался.
– Понятно.
Джанет держалась сухо и по-деловому.
– Идемте со мной, – предложила она.
Мы прошли еще немного по коридору и остановились перед запертой дверью.
– Сюда, – махнула она рукой.
Я нажал на ручку и толкнул дверь. Та медленно открылась. Изнутри до меня донесся чей-то плач, но кто именно плакал, я так и не понял, поскольку дальняя часть комнаты скрывалась за занавеской. Поглубже вздохнув, я шагнул в палату и отдернул занавеску.
При виде лежащего на постели человека я изумленно замер.
– Ты?!
Это была Маленькая Притворщица. Она лежала под капельницей, а к животу у нее крепился специальный монитор, фиксирующий силу схваток.
– Спасибо, что пришли, – сказала она, смахивая слезу. – Медсестра уже вам сказала?
– Что именно? – в замешательстве переспросил я. – Нет, я пока не в курсе. С тобой все в порядке?
Она кивнула и тут же задышала часто-часто. Монитор отразил начало новых схваток. Так она пыхтела какое-то время, пока боль не стихла.
– Простите, – выдохнула она. – Но это действительно больно.
– Могу представить.
– Мне сказали, еще пара часов, и малыш появится на свет.
– Кто-нибудь из близких может побыть с тобой во время родов?
Девушка покачала головой.
– Парень бросил меня, когда я отказалась делать аборт. Ну а родители… для них моя беременность – тоже не повод для счастья. Они заявили, что раз уж я впуталась в такую неприятность, то и выбираться из нее должна своими силами. Так что я уже давно живу сама по себе. Но это не проблема.