Мы увидим ранние снежные сумерки, расцвеченные узорами неоновой рекламы. Огромная имперская столица набросила их на себя, как оперная певица набрасывает на плечи цыганскую шаль перед исполнением фривольного романса. Эти сумерки скрыли деловую суетность столичной канцелярщины, неизбежную в любом государстве, и замедлили рабочий темп в сотнях министерств, главков, управлений, трестов, конструкторских бюро, научных институтов, киностудий, университетов и даже заводов. К вечеру, к пяти-шести часам, Москва уже разослала приказы, инструкции и указания во все подчиненные ей страны, республики, города и провинции, испекла свою дневную норму московских булок и постановлений и сверстала первые страницы завтрашней «Правды», из которой на следующее утро полчеловечества узнает, что в Кремле назначено считать правдой, а что – инсинуациями и происками империалистов. И после такого полного рабочего дня, насыщенного усилиями по обеспечению всемирного прогресса, пробуждения народов Африки, просвещения арабского мира, поисков кратчайшего пути к социализму для Индии и Анголы, оказания братской помощи западным коммунистам, американским «черным пантерам», борцам за мир в Швеции, партизанам Палестины, сандинистам Никарагуа и красным кхмерам Камбоджи, а также после детальной разработки методов увеличения урожайности картофеля в Рязанской области, надоя коров в Нахичевани, улова нототении в Охотском море и повышения дальности полета ядерных ракет «земля-воздух», – после тысяч и тысяч таких столичных забот Москва наконец к вечеру могла позволить себе расслабиться, вздохнуть, припудриться первым зимним снежком и отвлечься на заслуженный имперский отдых.

Она зажигала огни столичных театров, цирка, ресторанов и кафе, она быстро, наспех забегала после работы в гастрономы и продмаги и, отстояв всего-навсего тридцать-сорок минут в очереди, покупала киевскую колбасу, венгерских кур, рижскую сайру, болгарские яблоки, молдавский сыр, башкирский мед, кубинский сахар, иорданские бананы, армянский коньяк и вино «Алжирское». Правда, нельзя сказать, что Москва 1978 года была на манер Берлина 1940 года завалена продуктами и товарами из вассальных стран. Но ведь и москвичи неприхотливей берлинцев. Нет прованского масла? Сойдет вологодское. Нет вологодского? Сойдет и маргарин! Главное, что водку москвичи пили только свою – «Московскую» и «Столичную».

И, перекусив чем послал Госплан и ближайший гастроном, москвичи спешили отдыхать – пожилые усаживались к телевизорам смотреть «Следствие ведут знатоки» и «Клуб путешествий», молодая публика «попроще» отправлялась на танцплощадки заводских клубов, а студенты и полусветская публика – на улицу Горького и в новоарбатские кафе и пивные бары. Тысячи командированных, прибывших в столицу со всех концов Империи, рассаживались со своими случайными московскими подругами в ресторанах, цирке и в эстрадных залах, а элитная публика – высшее чиновничество, номенклатура и бомонд – ехала в модные театры: «Современник», «Таганку», МХАТ и в закрытые клубы типа Дома кино, ВТО и Дома журналиста.