Пугала злобно уставились на ребят. Но Олли оказалась права: с садовыми инструментами вместо рук карабкаться неудобно. Одно пугало подняло лестницу и попыталось прислонить к навесу, но Брайан, Коко и Олли столкнули её обратно на пол. На этот раз она не выдержала падения и сломалась пополам.

– Мы в безопасности, – прошептала Коко. – Всё хорошо. – Она обвела лица пугал дрожащим лучом фонарика.

– Возможно, – ответила Олли.

В амбаре появлялись всё новые и новые пугала; некоторых ребята узнавали. Вот Дениз Картер, а вот Элоди Финнеган. Джим Джонсон. У всех вместо рук были садовые инструменты, вместо глаз – пуговицы, а вместо рта – стежки. Олли сглотнула.

– Давайте проверим, не умеют ли они разговаривать, – предложила она. – Вдруг расскажут что-то полезное.

– Но как они могут говорить? – спросила Коко.

– Не знаю. Ходить же могут. Эй! – позвала Олли, пока не растеряла остатки храбрости. – Эй, вы умеете говорить?

Снова раздался звук, напоминающий шуршание соломы. Потом Фил поднял голову. Брайан тяжело выдохнул. Пугало открыло соломенный рот, и зазвучал голос, похожий на шелест ветра в пшеничном поле.

– Спускайтесь, – прошуршал Фил. – Спускайтесь, пойдёмте с нами. Это здорово. Вам понравится. Вечная жизнь и никаких печалей.

Олли всегда считала Фила идиотом: только идиот станет склеивать волосы девчонок жвачкой. Но Брайан уставился на друга с ужасом. Олли и Коко, не сговариваясь, схватили его за руки.

– Спроси у него, – прошептала Олли, – вдруг он что-нибудь помнит?

Брайан облизал губы.

– Эй, Фил… – Это был совсем не тот небрежный тон, каким положено разговаривать звёздам хоккея. Надтреснутый полушёпот больше напоминал звуки, которые издавали сами пугала. – Что случилось, чувак?

– Спускайся, – отозвался Фил.

– Нет! – с отчаянием рявкнул Брайан. – Ты что, не помнишь? Я Брайан. Брайан. Мы с тобой ловили головастиков в реке, когда были маленькими. Твоя мама печёт самые вкусные черничные пироги на свете. Ты ужасно злился, когда меня взяли в хоккейную команду, а тебя – нет, но ни слова мне не сказал, только поздравил…

Лицо Фила, едва различимое в свете фонарика, вдруг оживилось и стало похожим на человеческое.

– Брайан? – прошептало пугало совсем другим голосом. – Брайан, где мы?

Олли почувствовала, что у того задрожали руки, но ответил он твёрдо:

– Я не знаю. Что произошло, а? Можешь нам сказать?

– Он улыбнулся нам, – выдохнуло пугало. – Я помню только улыбку… – Пугало дёрнулось, быстро теряя всё сходство с человеком. – Лабиринт, – прошептал Фил. – В лабиринте. – Его лицо вновь стало таким же, как у других пугал. Он замер вместе с остальными. Они стояли толпой, глядя перед собой, как безвольные куклы. И ждали.

Брайан опустил голову; он всё ещё дрожал. Свет фонарика слабо освещал лица ребят. В темноте этого потустороннего мира они напоминали призраков. Все трое продолжали держаться за руки.

– По крайней мере, теперь мы знаем, что Фил всё ещё здесь, – вздохнула Коко. – Он… Он не умер. И вспомнил тебя. Я уверена, что вспомнил.

Брайан не ответил. Какое-то время они сидели молча.

– Надо оставить кого-то сторожить, – сказала Олли, стряхнув оцепенение.