С этими словами она зашагала к лестнице, поедая свою долю пирога. Брайан и Коко подошли к исцарапанному кухонному столу и принялись перебирать содержимое контейнера. В печке затрещал огонёк. Олли очень надеялась, что поступает правильно, отправляясь на второй этаж одна.

Первая спальня находилась справа возле лестницы. Комната была оклеена обоями с вишенками, которые смотрелись бы очень мило, если бы не разводы на стенах и тусклый вечерний свет. На кровати лежало проеденное молью красное покрывало. На туалетном столике стояли пустые склянки, у стены – книжный шкаф. Олли замерла в дверном проеме, оглядываясь. Никого. Пустой коридор, уходящий от лестницы в темноту.

Олли закусила губу. Каждый её шаг отзывался скрипом половиц. Она подошла поближе к шкафу. Библия. «Книга общественного богослужения». «Путь к благодетели для детей». «Миссис Бердслей: о домашнем хозяйстве».

Снова скрипнули половицы. Через секунду Олли поняла, что это не она, и резко обернулась. Шаги приближались из темноты в конце коридора. Мягкие, ровные. Олли замерла.

На дверной косяк легла чья-то рука – худая, с жёлтыми ногтями. Затем показалось и лицо. Олли ахнула, увидев женщину, точнее, то, что от неё осталось. Щёки ввалились, а улыбка была слишком широкой, как оскал черепа. Женщина остановилась в проёме, отрезая Олли путь к бегству.

– Кто вы? – пролепетала Олли тонким от испуга голосом.

В ответ раздался шёпот, похожий на шелест:

– Меня зовут Бет Вебстер.

Олли прижалась спиной к шкафу.

– Бет Вебстер умерла.

Женщина не ответила, но её безрадостная улыбка сделалась ещё шире, исказила всю нижнюю половину лица. Олли с трудом сдержала крик.

– Я умерла в этой комнате, – прошелестело привидение. Её одежда шуршала, как сухие листья. – По ту сторону тумана.

– А как вы оказались… на этой стороне? – с трудом проговорила Олли. Во рту у неё пересохло.

– Джонатан здесь, – сказала Бет, переплетая длинные костлявые пальцы. – Мертвецы сами решают, куда пойти, а я не желала его оставлять. Я не уехала с фермы до самой смерти; не покину его и теперь. Даже Человек с улыбкой на лице не может меня прогнать. А он хотел бы. Ещё как.

– Почему? – От страха Олли не могла как следует вдохнуть.

– Потому что над мёртвыми у него власти нет, – ответила Бет. – И я не забыла обо всём, как Кэти. Бедная Кэти, от неё почти ничего не осталось.

– Забыла обо всём? – переспросила Олли. – Кэти забыла, кто она? Но… Почему она здесь? Ради сыновей?

– Да, – кивнула Бет. – Кэти ни за что не желала оставлять детей. Но так бывает с привидениями: их разум ускользает, и у них остаётся лишь одно бесконечно повторяющееся воспоминание.

– Тогда почему с вами этого не случилось? – удивилась Олли.

Она потихоньку начала приходить в себя. Бет выглядела пугающе, но ничего плохого не делала, просто стояла в дверях и смотрела.

– Я написала книгу, – задумчиво произнесло привидение. – Наверное, в этом всё дело. Я вложила в неё частицу души, свои дни и ночи, надежды и мечты. Всю свою жизнь. Думаю, благодаря книге я до сих пор помню. Хотя, возможно, проще было бы всё забыть.