Сколько ещё до полной темноты?

Свет в автобусе замигал. Внезапное воспоминание обдало Олли холодом. Кажется, Бет писала что-то о дрожащем пламени свечи…

Но это совсем другое, попыталась убедить себя она. Просто автобус сломался, поэтому свет и мигает. Который час? Экран телефона вместо цифр показывал четыре прочерка.

В наручных часах Олли были встроенный компас и высотомер. Раньше эти часы принадлежали маме. Олли бросила взгляд на дисплей – скорее машинально: часы были на руке у мамы в тот самый день и с тех пор не работали. Обычно высотомер выдавал самые невероятные значения, время не соответствовало действительности, а компас не указывал на север. Но теперь в том месте экрана, где должно было отображаться время, шёл отсчёт (45:02), а в окошке пониже серые угловатые буквы, мигавшие одновременно с лампочками над головой, складывались в одно слово: «БЕГИ».

Олли вздрогнула и посмотрела вперёд. Мистер Истон всё ещё копался под капотом. Водитель оставался на месте. Может, они всё-таки скоро поедут?

Или нет. Олли схватила рюкзак, опасаясь, что Фил подсунет в него какую-нибудь гадость, и направилась вперёд по проходу. Одноклассники болтали, смеялись и кричали. Олли не обращала на них внимания. Она решительно перешагнула жёлтую линию, за которую пассажирам заходить запрещалось. Водитель даже не повернул головы́.

– Что случится ночью? – спросила Олли. Её голос выдавал страх.

Губы водителя странно изогнулись, будто ребёнок пририсовал ему улыбку. Олли снова заметила неестественно красные дёсны и язык. Водитель не ответил.

– Кто заберёт нас? – продолжила Олли, справившись с голосом.

Молчание.

Она велела себе не поддаваться страху. В конце концов, мистер Истон совсем рядом, да и в автобусе полно народу. С улицы донёсся громкий стук и ругань, недостойная учителя. Внезапно водитель произнёс:

– Я не могу тебе ответить. И так уже многовато сказал.

«Не можешь? – подумала Олли. – Нет, ты просто не хочешь».

Она вдруг вспомнила, как на обеде перед ним стояла огромная тарелка и как жадно он глотал кусок за куском. Что, если…

– Хотите есть?

Водитель всё же повернулся к ней. Олли содрогнулась от испуга: его глаза побелели и напоминали теперь яичные белки; зрачков не было. Она бы подумала, что он слепой, вот только эти глаза явно смотрели на неё. Зубы у водителя были острые, тоже ярко-белые, а губы красные-красные.

Олли отыскала контейнер с едой и достала из него четвертинку сэндвича с индейкой. Водитель облизнулся и осторожно протянул руку. Олли тут же отступила на шаг.

– Нет. Это моё. – Героини книг всегда вели себя храбро. Увы, голос Олли по-прежнему выдавал страх. – Но я готова меняться.

Водитель прищурил белые глаза.

– Вы ответите на мои вопросы, – сказала она. – Тогда я отдам сэндвич.

Повисло долгое молчание.

– Мне нельзя, – проворчал наконец водитель.

– Ну ладно. – Олли пожала плечами. – Не хотите – не надо. – Она поднесла сэндвич ко рту, делая вид, что собирается откусить большой кусок, хотя есть ей совсем не хотелось.

Её зубы почти успели вонзиться в хлеб, когда водитель вдруг произнёс: