Воспитание такого типа — лучшее, а вовсе не худшее из того, чему может подвергнуться средний ребенок в современной культуре. Родители, которые попытаются внушить своему потомку нравственные идеалы, содержащиеся в наставлениях вроде: «Не будь эгоистом — отдай свои лучшие игрушки соседским детям!», или, следуя «прогрессивным» идеям, научат его потакать собственным прихотям, способны нанести его нравственному облику непоправимый ущерб.
Откуда же тогда ребенку почерпнуть представление о нравственных ценностях и нравственной личности, по образу и подобию которой он станет создавать собственную душу? Где ему найти факты, материал для построения цепочки нормативных абстракций? Вряд ли он сумеет отыскать ключ в хаотических, невразумительных и противоречивых обоснованиях, предлагаемых взрослыми в ситуациях повседневной жизни. Вероятно, одни взрослые ему нравятся, другие нет (а часто дети вообще не любят взрослых), но ему не под силу абстрагировать, определить и оценить нравственные качества этих людей. А формулировки нравственных принципов, которые ему, может быть, велели выучить наизусть, — это абстракции, висящие в пустоте и не связанные с действительностью.
Главным источником нравственных ценностей, представляющим их в доступной ребенку форме, выступает романтическое искусство (особенно литература). Оно предлагает не правила поведения или дидактические наставления, а образ нравственной личности, то есть конкретизированную абстракцию нравственного идеала. Этот образ в состоянии дать ребенку конкретный, непосредственно воспринимаемый ответ на весьма абстрактный вопрос, который тот чувствует, но еще не может осмыслить: какая личность нравственна и какую жизнь ведет нравственная личность?
Ребенок извлекает из романтического искусства не абстрактные принципы, а предпосылку и стимул к тому, чтобы позднее эти принципы понять: эмоциональный опыт восхищения высочайшим потенциалом человеческого духа, знакомство с достойным преклонения героем и жизнью, где человек всегда может выбрать, причем его выбор действенен и критически важен. Иными словами, в романтическом искусстве заключено нравственное ощущение жизни.
Если нравственность, которую преподавало ребенку его домашнее окружение, ассоциируется у него с болью, то романтическое искусство учит его нравственности, связанной с радостью, и эта вдохновляющая радость — всегда его собственное, глубоко личное открытие.
С возрастанием объема знаний ребенок, если ему не мешать, сумеет перевести обретенное ощущение жизни во взрослые, концептуальные термины, и дальше две основные составляющие его души — когнитивная и нормативная — будут развиваться вместе, в спокойной гармонии друг с другом. Идеал, в семилетнем возрасте воплощавшийся в ковбое, к двенадцати годам может превратиться в сыщика, а к двадцати — в философа, по мере того как мальчик будет переходить от комиксов к детективам, а от них — к огромной залитой солнцем вселенной романтической литературы, музыки и искусства.