Ингрид, уже не таясь, прижалась к Лаврентию и обхватила его обеими руками. Ее расширившиеся глаза выдавали охватившее девушку отчаяние. Впрочем, в своем отчаянии она была не одинока…

– Это все из-за меня, – шептала она, как заклинание. – Это все я виновата!

– При чем тут ты? – сказал колдун, обнимая Ингрид и второй рукой гладя ее по голове. – Это Хаген виноват, а не ты.

Наступил вечер, стало быстро темнеть. Уже не видно было море вокруг, на небе появились блеклые северные звезды. Ветер сделался тише, приближалась ночь. Ночь, которая могла стать последней в жизни экипажа погибающего корабля.

Трюм наполнялся водой, и по мере этого судно теряло ход, все сильнее кренясь вправо.

– Пушки – на левый борт, – скомандовал Степан.

Люди засуетились, бросились исполнять приказ. Наверное, большинство из них, как сам капитан, понимали бессмысленность этого действия. Чего они добьются, перетащив пушки на левый борт? Они на некоторое время выровняют посадку брига, но что толку? Еще некоторое время, и «Святая Дева» попросту пойдет ко дну…

Тем не менее лучше любое занятие, чем пассивное ожидание смерти. Пушки загрохотали по накренившейся палубе, и скоро бриг стал идти ровнее. Однако судно осело уже сильно и теперь стало «клевать», зарываясь носом в волны.

– Сколько мы еще продержимся на плаву? – спросил Франц, приблизившись вместе с братом к Степану.

– Ты хочешь спросить, скоро ли конец? – горько усмехнулся поморский капитан. – Задолго до рассвета корабль пойдет ко дну. Зато есть и хорошее известие: в ледяной воде смерть наступает быстро, без мучений. Не успеешь досчитать до ста, и все. Это проверено…

Внезапно все ощутили сильный толчок, как будто корабль натолкнулся носом на какое-то препятствие. Тотчас же послышался скрежет бортовой обшивки о камни, и «Святая Дева» наклонилась влево так сильно, что стащенные туда пушки стали съезжать с палубы, грозя обрушить левый фальшборт.

Кругом стояла кромешная тьма. Единственный масляный фонарь на палубе брига не мог осветить пространство вокруг, его едва хватало на то, чтобы выхватывать из темноты бледные, перекошенные страхом лица…

«Мы сели на мель? Близко ли берег? – пронеслось в голове у Степана. – Да и не должно тут быть никакого берега. Судя по карте, до берега еще далеко, нам не дойти…»

Зажгли факелы, и кинувшиеся вдоль бортов люди осветили окружающее. В темноте корабль сам собой, без всякого управления, зашел в тихую бухту, защищенную от ветра, и сейчас застрял возле самого берега в крупных камнях. Волны тут не было, лишь легкая рябь шла по воде.

О таком можно было только мечтать! Да что там – и мечтать не следовало, потому что в положении брига на такую удачу не следовало рассчитывать. Войти ночью в бухту – сложная задача для любого капитана, а чтобы корабль сам зашел туда по случайности – такое бывает в одном случае на миллион.

Все ощущали одно и то же чувство. Все понимали: только что чудесным образом они, ожидавшие скорой смерти, оказались спасены! Они как бы родились заново! Им была вновь подарена жизнь!

Степан упал на колени, и вслед за ним на мокрую палубу опустились все остальные.