Вторая девушка выступила вперед и так же, глядя капитану в глаза, протянула ему кувшин.

– Это поможет вам подкрепиться, – сказала она. – Выпейте, вам обязательно понравится.

Степан взял протянутый ему кувшин и заглянул в него. Затем опустил в широкое горлышко нос и принюхался. Ну да, сомнений не оставалось – это было вино. Самое настоящее вино! Красное, терпкое, с удивительным тонким ароматом.

После стоянки в Сан-Мало и многочисленных бочек вина, захваченных сначала на пиратском корабле, а затем на галере, Степан уже мог сказать, что отчасти знает толк в винах. Это было одно из самых лучших, высшего сорта!

Это же подтвердил и шагнувший вперед Альберт фон Хузен. Он также заглянул в кувшин и понюхал.

– Ну, вино не лучше баварского, – скептически заявил он. – Но, похоже, очень хорошее.

– Выпейте, – повторила девушка. – Это самое лучшее, что у нас есть. Мы приготовили его специально к вашему прибытию.

Пить или не пить? В горле у Степана пересохло как от охватившего его волнения, так и от наступившей неожиданной жары.

Но, во-первых, странно пить с утра – это непорядок. А во-вторых, не подмешано ли в вино что-либо? Например, сонное зелье? Они выпьют и заснут и не смогут оказать сопротивления. Так очень скоро можно вновь, уже в третий раз, оказаться узником…

А еще хуже – отрава! Что, если в вине смертельный яд?

Девушки протягивали свои кувшины всем морякам, и сложный вопрос о допустимости риска внезапно решился сам собой. Агафон шагнул вперед и, крепко ухватив протянутый ему кувшин, запрокинул голову и принялся жадно пить. С прошлой ночи он был сам не свой, и жизнь была ему не мила. С обвязанной тряпицей головой, бледный и напуганный, он готов был выпить теперь что угодно – хоть яд…

Следом за своим товарищем к кувшину припал Ипат. Оба они, попытавшись ночью бунтовать, оказались проигравшими. Не просто проигравшими, а избитыми и униженными. Сейчас они не знали, как себя вести, и потому были готовы на самые безрассудные поступки.

Степан глядел на то, как два его врага пьют неизвестный напиток, и в голове его зарождались нехристианские мысли.

«Вот отравятся, – злорадно думал он. – И будет очень хорошо. Двумя смутьянами на борту меньше, и то слава богу. И я буду тут совершенно ни при чем – сами решили рискнуть».

Но с обоими ничего не произошло. Они кончили пить, утерли губы рукавом и остались живыми.

– Вы боитесь? – внезапно спросила девушка у Степана. – Не надо бояться, капитан Кольцо! Это приветственный напиток. Вы – желанный гость на нашем острове.

И только сейчас, в эту минуту, до поморского капитана вдруг дошло то, что раньше не приходило ему в голову. Чего он не замечал. Девушка не говорила! Она стояла перед ним, полуоткрыв лепестки своих розовых губ, но слова не вылетали из ее рта. Все, что она «сказала», прозвучало лишь в голове у Степана и его товарищей.

Девушка просто доносила до них свои мысли, облеченные в слова. И эти слова напрямую звучали у него в голове.

Он резко обернулся и обратился к стоявшему рядом Альберту:

– Ты понимаешь, что она говорит?

Баварец кивнул, и в тот же миг его глаза сверкнули – он тоже внезапно понял.