Взбудораженная покупками, а потом расстроенная созерцанием Миллера в магазине для беременных, она была не в состоянии реагировать на фирменные испепеляющие взоры мужа. Она обошла его, как неодушевленный предмет, и принялась раскладывать новые вещи по полкам шкафа.

В принципе у Бориса и на этот раз все могло получиться, подойди он к делу чуть потоньше. Но он нарушил важное правило — нельзя внушать женщине, какая она дура, если она только что удачно постриглась и покрасилась.

— Если хочешь, я помогу тебе собраться, — спокойно сказала Таня. — Возьми смену белья на первое время, а потом наймешь машину и заберешь все, что тебе нужно.

— Ты соображаешь, что делаешь? Гонишь меня на ночь глядя на улицу!

— Не на улицу. Я знаю, что у тебя есть собственная жилплощадь, а о том, что она занята, я, наоборот, ничего не знаю. И знать не хочу. Давай не будем ругаться, а? Я твердо решила с тобой разойтись, никакими скандалами дело не исправишь, выяснять, кто из нас больше виноват, я тоже не хочу. Давай мирно соберем твои вещи. Я даже могу вызвать тебе такси.

— Ты сама-то себя слышишь? Почему, если ты хочешь развестись, уходить должен я? Не хочешь ночевать со мной под одной крышей — уходи сама. А я не собираюсь болтаться на улице, оттого что тебе вожжа под хвост попала.

Таня вдруг вспомнила, что сегодня по телевизору покажут ее любимый фильм «Алая буква» с Деми Мур. «Вот бы он убрался до начала фильма, и я посмотрела бы телевизор в свое удовольствие!»

— Борис! Ты же умный человек, рассуди сам. Ты жил в моей отдельной квартире, всегда был накормлен, обстиран и обглажен. Я была тебе настоящей прислугой, только без жалованья. Ты жил как хотел. И за это мне нужно было от тебя так мало, Боря! Всего лишь, чтобы ты при каждом удобном и неудобном случае не разражался лекцией о том, какая я глупая, ленивая и непривлекательная женщина. Все, дорогой! Больше я не хочу слушать этот бред.

…Чуда не случилось, Борис не ушел.

«Ну и черт с тобой!» — решила Таня и отправилась ночевать в гостиницу. Одну ночь она может себе позволить.

Взяв самый дешевый одноместный номер, она первым делом приняла душ, а потом, завернувшись в полотенце, позвонила родителям. Дома был только отец, мама, сказал он, ушла к соседям доить брыкучую корову. Таня представила, как мама бредет по тропинке в кромешной тьме, светит себе под ноги фонариком, и ей так захотелось к родителям, домой…

— Пап, я с мужем развожусь.

— Честно?

— Да.

— Слава тебе Господи! Ты меня обрадовала.

Таня вздохнула и потянулась к новой сумочке. Там была спрятана одинокая сигарета, купленная в ларьке. Самое время успокоить нервы. Она закурила и грустно сказала:

— А я даже не знаю, радоваться мне или огорчаться. Все-таки мы десять лет прожили…

— То есть ты готова позволить ему испакостить тебе всю оставшуюся жизнь только на том основании, что он уже так делал десять лет? — спросил отец. — Нет, ну логично! Правильно все!

— Пап, разве могло так быть, что он делал мне только плохое? Наверняка и хорошего много было, просто я не ценила и не понимала его.

— У тебя что, температура? Бред? Скажи-ка, ты была счастлива с ним?