— У нас нет ставки нейрохирурга, — с порога обрадовал его главврач, энергичный крупный мужчина лет пятидесяти с коротким, словно обрубленным, носом и тяжелой челюстью неандертальца.

«Здравствуйте! — подумал Миллер. — Стоило вызывать меня сюда, чтобы отказать от места. Что-то уж чересчур вежливо».

— Отделения нейрохирургии нет, значит, и ставки нет, — продолжал главный. — А общим хирургом с удовольствием вас возьму, хоть завтра на работу выходите.

— Меня? Общим? Но я всегда занимался только нервной системой!

— Дмитрий Дмитриевич, в интернатуре вы учились? В институте общую хирургию проходили? Да ё-моё, Валериан Павлович мне рассказывал, какие вы операции делаете, неужели аппендицит не удалите? Руки вспомнят!

— А голова?

— Тем более. Правда, идите к нам. У нас интересно. Зарплата, конечно, невелика… Сертификат по общей хирургии у вас наверняка есть, без него вообще нельзя врачебной практикой заниматься. Вот и давайте.

«А почему бы и нет?» — вяло подумал Миллер.

Предложение казалось настолько абсурдным, что он решил — надо попробовать.

За выходные он, ежеминутно покрываясь холодным потом, изучил учебник по общей хирургии. Настроение им владело самое паническое. «Я не распознаю симптомов раздражения брюшины! Не найду в ране червеобразный отросток! Опозорюсь! Убью пациента: пытаясь удалить желчный пузырь, перережу общий желчный проток и воротную вену!»

А уж о грыжах нечего и говорить! Миллер весьма смутно представлял строение брюшной стенки, и картинки, показывающие, что с чем надо сшивать для ликвидации грыжевого кольца, скорее запутывали, чем проясняли ситуацию.

В ужасе он позвонил Колдунову, чтобы поделиться своими страхами.

— Правильно, так и должно быть, — спокойно сказал тот. — Все молодые врачи через это проходят. Я сам лет пять после института на операциях ежеминутно готов был описаться от страха. А ты просто миновал эту стадию, как чрезвычайно одаренный вундеркинд. Ну а потом тебя Криворучко подстраховывал, тоже фактор важный. Так что ты из хирургического детства сразу шагнул в хирургическую зрелость, минуя молодость. А вот теперь она тебя настигла.

Ничуть не успокоенный, Миллер вышел на работу. Коллектив врачей состоял почти сплошь из крепких мужиков средних лет, все медсестры были пожилыми. Миллер жадно оглядывался, надеясь встретить девушку своей мечты, ведь с Таней было покончено раз и навсегда, но самая молодая из сестер давно справила сорокалетие.

Впрочем, узнав, что остается дежурить по больнице совершенно один, Миллер напрочь забыл о свадебных планах.

Он, наивный городской житель, был убежден, что в стационаре на тысячу коек дежурит не один хирург, а целая бригада. Так было во всех учреждениях, где ему приходилось работать, и он даже не подозревал, что где-то бывает иначе.

Он рассчитывал набраться опыта экстренной хирургии в составе бригады и только потом, месяцев через шесть, претендовать на место ответственного хирурга, право на которое ему давала высшая категория.

Теперь, когда все пути к отступлению были отрезаны, выяснилось, что эта бригада существует только в его воображении. Миллер оказался единственным дежурным хирургом, что означало: он же и ответственный хирург, он же и старший смены, а все другие дежурные специалисты — травматолог, терапевт и гинеколог — находятся у него в подчинении.