Ему стыдно за свой голос, пылкий и неубедительный, он хотел бы вернуть им простодушие, он пытается обрести свою былую силу. Но тут открывается дверь, и в комнату, тяжело дыша, врывается Шале. Туссю и Бенен торопливо расступаются. Брюне делает шаг назад, ему противен их вид школьников, пойманных с поличным. Все улыбаются, Брюне, улыбаясь, думает: «Он бежал, вероятно, его предупредили».

— Привет, ребята! — восклицает Шале.

— Привет! — отзываются те.

— Как зуб? — спрашивает Туссю.

Шале улыбается, у него лицо, как из гипса: должно быть, ему пришлось натерпеться.

— Конечно, вырвали! — весело сообщает он.

Брюне злится, что у него повлажнели ладони, Шале не перестает ухмыляться, его взгляд переходит с одного на другого, он говорит немного затрудненно:

— У меня во рту все одеревенело. Насколько я понимаю, — добавляет он, — вы пришли ко мне?

— Мы просто проходили мимо, — отвечает Туссю.

— Разве вы не знали, что я у зубного?

— Мы думали, что ты уже вернулся.

— Что ж, вот я и вернулся, — говорит он. — Вы хотели у меня что-то спросить?

— Два-три мелких вопроса, — говорит Бенен. — По твоим лекциям. Но это не к спеху!

— Мы придем еще, — заверяет Туссю. — А сейчас не будем тебе мешать: тебе нужно передохнуть.

— Заходите в любое время. Вы знаете, я всегда здесь. Глупо получилось: вы пришли в единственный день, когда меня не было.

Они, улыбаясь, пятятся, прощаются и уходят. Двери закрываются, Брюне вынимает руки из карманов и вытирает их о брюки; теперь они повисли вдоль его бедер. Шале снимает шинель и садится; он дышит все легче, лицо его розовеет.

— Эти два паренька неплохие, — говорит он. — Они мне нравятся. Давно они пришли?

— Минут пять назад.

Брюне делает шаг вперед и добавляет:

— Они приходили ко мне.

— Так я и думал. Они тебе очень доверяют.

— Они мне задавали вопросы о партии, — признается Брюне.

— А что ты им ответил?

— То, что ответил бы ты сам.

Шале встает, подходит к Брюне и откидывает голову, чтобы лучше разглядеть его. Из его расплывшегося в улыбке рта несет лекарствами.

— Сегодня утром разносил еду по комнатам ты? Брюне кивает головой.

— Вот чертов Брюне! — ухмыляется Шале.

Он берет его за локти, пытается дружески его встряхнуть, но Брюне напрягается, и Шале не может сдвинуть его с места. Руки Шале размыкаются и падают вдоль тела, но сердечная улыбка так и не сходит с лица.

— Верю, что ты поступаешь так не злонамеренно. Но ты не представляешь себе, как ты мешаешь мне работать.

Брюне не отвечает. Он досконально знает, что ему сейчас скажет Шале.

— Какое влияние я могу оказать на этих парней, — спрашивает Шале, — если им необходимо твое разрешение, чтобы они мне поверили?

Броне пожимает плечами; он неуверенно возражает:

— Какая разница, раз мы друг с другом согласны?

— Дело заключается в том, — говорит Шале, — что они не верят в наше согласие. Сейчас ты им повторяешь то, что говорю я, но они нс могут забыть, что недавно ты говорил им обратное. Как я могу работать в таких условиях?

— Но что я могу еще поделать? — спрашивает Брюне. — Уже месяц я стараюсь держаться в тени.

Шале чистосердечно смеется.