- Нет! Не хочу. Мне не надо. У меня в мешке с фандыром целый хлеб и сыр… Но вы бы лучше ушли отсюда…
- Едут! Едут!
- Это он! Едет сам он!!!
- Туда смотрите на дорогу! Черные машины! Как близнецы!
Взоры устремились на дорогу, что ведет из города: на ней показалась вереница черных одноликих, блестящих машин. Они шли быстро на короткой дистанции друг от друга. Энкеведешники и военные образовали коридор, по которому должен был двигаться он к помосту на трибуну. Поднялись крики: одни требовали соблюдение порядка и грозились сурово наказать нарушителей, а толпа ликовала.
- Да здравствует путеводитель великой коммунистической партии большевиков!
- Вождь и учитель мирового пролетариата!
- Светоч мира!
- Осуществитель вековых надежд нашего народа!
- Иосиф Виссарионович Сталин!
- Ур-р-р-ра!
Заранее подготовленный хор запел торжествующее победное «Ой варайда - гей!».
Машины остановились полукольцом, боками к поляне, дверцы всех машин разом раскрылись. Из одной выскочил полненький, белолицый, прыткий человек в очках - Лаврентий Берия.
Хор пропел ему славу. Он весело улыбнулся, махнул поляне рукой и двинулся по коридору из военных к помосту, на ходу раздавая улыбки налево и направо. Его сопровождали три генерала и человек двадцать гражданских чекистов.
- Да здравствует ВКП(б)!
- Да здравствует Сталин!
- Да здравствует мудрое руководство СССР!
- Да здравствует наш друг Лаврентий Павлович Берия!
- Ур-р-ра!
Лаврентий был ловким человеком, несмотря на свою округлую комплекцию. Он прошелся похотливым взглядом по шеренге красавиц Осетии и, взбежав по ступенькам наверх, стал махать шляпой. Это встретили овацией и ликованием.
Вслед за Берией поднялись три генерала: Серов, Кобулов, Момулов. Попыталась, было, подняться кучка местных руководителей из города, но их дерзко остановил внизу чекист.
- Мы должны стать за Лаврентием Павловичем и еще… - попытался объяснить распорядитель.
Каменный, холодный взгляд чекиста оборвал его запутанную речь. Распорядитель замолчал.
Но это заметил генерал Кобулов. Он перекинулся словом с Момуловым, перегнулся через перила и коротко бросил:
- Старика с рогом пропусти и больше никого.
В спешке наливали араку в рог, дали в руки Урузмагу и подтолкнули.
- Иди наверх. Говорить будешь. Громко говори, чтобы весь народ услышал.
Урурзмаг - высокий, красивый, холеный старик с седой головой и седой бородой. Большая часть его жизни прошла на кувдах и тризнах. Он даже не может вспомнить, когда был занят чем-то, кроме застолья. У него красивый голос. Он умеет говорить так, что его с удовольствием слушают, хоть и знают, что в этих словах мало значимости.
- Рог! Рог! Серебряный рог! Говори Урузмаг. Скорее говори.
- Тихо, люди! Урузмаг слово скажет!
- Урузмаг великое слово будет говорить.
- А? Что? - повернулся Берия к Серову, а Серов указал на Кобулова и Момулова, эти двое что-то шепнули Берии.
- А-а! Да! Да! Мне вчера это говорили. Пусть скажет, если это так важно! Иди старик, иди! Говори!
Снизу из подмостка кричал еще один:
- Лаврентий Павлович? Товарищ Лаврентий Павлович, разрешите спросить.