Лопата стукнула о камень. Все. Дальше сплошной камень. Яма ему по плечи. Хватит с него. Он стал устраивать лахт *.
Покончив с этим, он пошел через поле ко двору за дубовыми ипхами *, которые уже много лет стояли готовые в сарае.
Он присел на эти доски отдохнуть и призадумался. Ух ты! Как он мог этого забыть?! Он должен лечь тут, именно в эту могилу, а если они захотят его увезти? Нет, тому не бывать! Он рывком вскочил и направился к сакле. Возвратился с кремневым ружьем и сумкой к нему. Отмерил и засыпал порох, забил пыж, загнал пулю. Подсыпал порох на полку замка. Все надежно. Осечки допустить нельзя.
Он их хорошо знает. У них нет ни чести, ни совести, многие из них даже не знают своих отцов. Это ружье хоть и старое, но надежное. Ни разу оно у него не осекалось. И бьет метко. Нет. Нет! Он не думает о мести. Будь у него даже пушка, он не сможет отомстить за весь народ. Он просто отсюда не хочет уходить. Он хочет лечь в эту землю. Имеет он на это право? Если они захотят лишить его этого права, он будет его отстаивать.
Если бы не они, Господи, эта земля была бы раем! Когда-нибудь, наверное, Ты их истребишь за все злодеяния. Для этого чаша Твоего терпения должна переполниться. Я этого уже не увижу, но оттуда порадуюсь и пошлю Тебе хвалу… Так… Так…
На самом гребне горы замаячили фигуры. Они стали спускаться. Человек двадцать.
Да это они за ним идут. И пусть себе идут.
Старик встал во весь рост и приготовил ружье. Один был на лошади, остальные - пешие. Главное не торопиться и не упустить момент.
Он должен успеть перезарядить ружье. Ему вовсе не важно: попадет он или не попадет.
Наверное, они думают, что у него в руке палка. Пусть думают. Он будет стоять спокойно до нужного момента. Еще чуть-чуть.
Этого всадника с такого расстояния можно и сразить, если глаза не подведут. Пора!
Старик вскинул ружье и выстрелил. Он не стал дожидаться результата - смотреть падает тот с коня или нет, стал четкими, привычными движениями заряжать ружье: порох - пыж - шомпол - пуля… Он не успел дослать шомполом пулю - раздались две автоматные очереди. Старик выронил ружье, закачался и упал у самой ямы. «Алхамдуллилах *! Получилось! Я остаюсь здесь!» он перевернулся и плюхнулся в яму, но сознания так и не потерял. Кровь хлестала из ран, руки скользили по мокрой глине. «На вечный одр - в лахт…» Собрав остаток сил он заполз в нищу, лег на спину и испустил дух.
Солдаты дали уже в неживого несколько длинных автоматных очередей и ушли.
Несколько дней могила Старика так и зияла, пока случайно на нее не наткнулись мстители.
Молодой спрыгнул в яму и оттуда произнес:
- Он все сделал сам, нам остается приставить к нище ипха и засыпать.
Старик все же добился своего - остался, не позволил себя изгнать. Вот что значит конах.
А был уже день третий…
- Лешка, давай так: сейчас хорошенько напоим овец, наложим сено, загоним в пещеру и быстро-быстро пойдем в село - за пять часов дойдем. Переночуем, рано-рано встанем, покушаем горячее и назад. Завтра после обеда будем тут. За это время ничего с овцами не случится. Давай, погнали на водопой. Выгоняй.