– Если бы тебе крылья отрезали, ты бы пережил? – сурово спросил я.

– Нет, конечно! – отшатнулся он. – Это ужасно!

– Почему же? – Я склонился над дракончиком. – Жизнь на этом не закончена. Ты можешь передвигаться с помощью лап.

– Невыносимо ползать рождённому летать! – приосанился он.

– Вот именно! – Я щёлкнул дракончика по носу. – Для меня книги – как для тебя крылья. Это безграничный полёт фантазии.

– Ерунда какая-то, – буркнул Стоукс.

– Поддерживаю, – пробасили рядом, и я закрыл глаза, узнав фамильяра ведьмы. – Ненавидела литературу как раз из-за того, что заставляли всякую муру читать!

– Если вчитываться, а не бездумно листать, то становится очень даже интересно, – возразила моя «истинная».

Сердце тут же совершило кульбит, а уголки губ дёрнулись вверх. Я настроился повеселиться этим утром, раз не могу занять себя чтением, поэтому Евгении придётся потерпеть моё соблазнительное присутствие.

– Вам нравится читать? – не оборачиваясь, поинтересовался я.

– Нет, – тявкнула Анька.

– Да, – одновременно с ней ответила Евгения. – Раньше я проглатывала книги одну за другой. Не было ни дня, чтобы я не открыла новую историю.

– Раньше? – Обернувшись, я окинул её внимательным взглядом и, подмечая малейшие детали, приподнял бровь. – Вам разонравилось? Что послужило причиной?

– Трудик, – мило улыбнулась она и мечтательно продолжила: – В то время у меня была собачка. Маленький и весёлый йоркширский терьер. Он был таким жизнерадостным, всегда в хорошем настроении и готов играть… Но зяблик такой, что просто ужас! Стоило подуть ветерку, и Трудик даже летом начинал дрожать.

Произнеся это, ведьма неторопливо приблизилась ко мне и, остановившись рядом, посмотрела в окно. Я не мог оторвать завороженного взгляда от одухотворённого лица девушки, у неё даже тембр голоса изменился, когда Евгения начала рассказывать о своём питомце.

– Когда все мои подруги шили платьица куклам, я изобретала одёжки Трудику, – сообщила она и, быстро смахнув слезинку, добавила тише: – Ему очень нравилось наряжаться!

Она замолчала, но мне захотелось ещё раз услышать, как девушка говорит… Не важно что, главное таким вот тоном, от которого подрагивало в груди, а по коже пробегались приятные мурашки. Я положил ладонь на подоконник и посмотрел Евгении в глаза.

– И?..

Она вздрогнула и, отступив, ответила:

– И ничего. Оказалось, Трудик не просто зяблик. Он серьёзно болел и однажды покинул меня. Я не могла спать и есть. Чтобы не сойти с ума, шила-шила-шила… Наряжая всех соседских собак и кошек. А потом закончила школу, поступила на дизайн и…

– Стала настоящей ведьмой, – вмешался Стоукс.

Я обернулся и удивлённо посмотрел на дракончика.

– А вы с фамильяром больше не враждуете?

Эти двое переглянулись, и Стоукс поморщился:

– Ах да…

С места они сорвались одновременно. Собака подпрыгнула и клацнула зубами, но дракончик плавно ушёл в сторону. Чуть медленнее, чем раньше, и, сделав круг над головой фамильяра, неторопливо полетел к выходу. Анька, через раз лениво подскакивая, последовала за ним.

– Прошу к столу, – пригласил я, когда эти двое исчезли за дверью, и сел сам.