Формально война с этим началась еще до окончания Великой Отечественной – когда Сталин решил радикально перекроить республиканское устройство СССР. А фактически – изменения начались только после того, как в Ташкент, Бухару, Самарканд, Термез, Грозный, Тбилиси, Баку вернулись опаленные войной люди. Которые сказали «хватит!» – и лоб в лоб, кость в кость схлестнулись с прежним миропорядком.
Они стали самыми верными союзниками «инквизиции» Пономаренко – и сколько же их полегло в этой войне с дикостью Средневековья. Некоторые из наших тоже не вернулись с этого «третьего фронта». Мы были очень хорошими боевиками, очень, но конспирации нас почти не учили – это нам просто никогда не было нужно. Кое-что мы усвоили на фронтах Отечественной – но выдать себя за своего на улицах даже многонационального и многоликого Ташкента никто бы из нас не смог. Сейчас, после стольких лет, я понимаю, что по большому счету это их заслуга, что на территории СССР, уж извините за тавтологию, сейчас существует только СССР. Их, а не наша. Если бы в Грозном в сорок седьмом с нами не было Ильяса, «противотанкиста» с Южного фронта – черта с два мы вообще живыми бы остались, молчу уж про задание. Как и в Самарканде в сорок девятом – без улыбчивых близнецов, называвших себя Али и Олли (надо думать, кто-то из этих узбеков, земля им пухом, пересекался с союзниками, оттуда имечко и подхватил), лежать бы мне, и еще кое-кому, в безвестной могиле. А Львов в пятьдесят пятом (напомню, что нет в этом Союзе Украинской ССР), такой нарыв там вскрыли, благодаря старшине Степанюку (тот самый, с которого монумент в Берлине лепили, на дембеле после войны не усидел) и главстаршине Сергею Тюленеву (тоже тот самый, из «молодогвардейцев», которые в этой истории все живые, наши в Краснодон на три месяца раньше вошли), его наш контр-адмирал Большаков (в советской морской пехоте здесь столь же почитаем, как был дядя Вася в ВДВ там) лично в «инквизицию» рекомендовал. И даже в Белоруссии были этакие тихие омуты с прилагающимися чертями. Низкий поклон Косте Мазуру, которого таки прозвали «пираньей» (в кругу посвященных, в который его все-таки допустили со временем, ходило также прозвище «Костик из будущего») – мы-то просто выполняли очередное задание, а вот он бился вдобавок еще и за свою малую родину. И славно бился.
Слышал, даже нашей «адмиральше» очень прилично прилетело в Ташкенте, дошло до реанимации. А ведь по идее, она к тому времени давно уже должна была из штабов командовать, с высокого холма руководящие указания раздавать. Черт, ведь на волоске же иногда все висело…
Получилось у нас не всё. Более того, психолог (точнее уж – психиатр) нашей команды, все свои силы и свою печень положивший на поддержание нас в нормальном тонусе, добрую четверть всех «лечащих» диалогов сводил к одному, очень простому пункту. Речь у старины Лыкова (любителями Бушкова быстро покрещенного Лымарем – а что, похож очень) выглядела примерно так (обычные среди армеутов матюги опустим, а саму речь чуточку облагородим):
– Ребята. Вы не спринтеры, вы – стайеры. И те, кто придет за вами – тоже. Вы что, хотите победить все зло подряд за следующую пятилетку? А пятилетку желательно в три года? Хрен вам всем. Работы хватит и вашим детям, и внукам, и даже правнукам кое-что перепадет. И кстати, орлы вы мои водоплавающие и акулы летающие, – обязательно озаботьтесь этим вопросом. Семья, товарищи – это святое. Что значит, «поповские байки»? Товарищ Сергеев, вы, конечно, коммунист, но вы Бога-то побойтесь!