Услышав шаги, Эстелла поспешила откинуться обратно на подушки. Она слишком ослабла, чтобы бороться или бежать. В следующее мгновение в дверях гостиной с кружкой в руке возник камердинер Баронессы Джон.

– Чаю, мисс Круэлла? – спросил он, когда увидел, что она пришла в себя.

Эстелла покачала головой. Может, она всё ещё в обмороке?

– Вы? – Она присела, вцепившись в свой жакет, которым её укрыли вместо одеяла, и прижимая его к груди. – Но как? Почему я жива?

– Потому что я вытащил вас из огня и дыма прежде, чем вы сгинули в пожаре, – ответил он просто. Словно это всё объясняло. Но его ответ лишь вызвал у Эстеллы новые вопросы.

– Зачем? – снова спросила она. – Вы ведь на неё работаете.

Джон вздохнул, садясь на стул напротив Эстеллы. Он откинулся на спинку, закидывая ногу на ногу. В своей уютной квартире он казался другим человеком. Эстелла вдруг поняла, что он куда мягче, чем она думала, и отнюдь не такой страшный. Она ждала от него ответа, мысли лихорадочно носились в её голове, застигнутые врасплох внезапной переменой обстоятельств.

Наконец он заговорил.

– Я знал твою мать и... – Голос Джона напрягся. Эстелла уставилась на него. Он знал её мать? У неё возникли новые вопросы, но она позволила мужчине продолжить. – Я не мог этого допустить. У меня кое-что для тебя есть. – Запустив руку в карман, он вынул ожерелье её матери. Оно сверкнуло, свисая между пальцев, когда он протягивал его Эстелле.

– Вы его нашли! – ахнула Эстелла, аккуратно беря ожерелье.

Он кивнул.

– В огне. Смею тебя заверить, оно прошло многоступенчатую очистку. – Он улыбнулся Эстелле. – Позволь, я тебе кое-что покажу. – Он выставил ладонь вперёд.

Эстелла вернула ожерелье Джону. Он принялся осторожно раскручивать медальон. В следующее мгновение раздался щелчок, и Джон вытащил крошечный, тоненький ключ.

– Я не знала, что внутри ключ, – изумилась Эстелла. – От чего он?

Джон ответил не сразу. Вместо этого он взял ключ и направился к камину. Он снял с полки старинную шкатулку и поставил её на кофейный столик перед Эстеллой. После чего протянул ей ключ.

– Вот от этого, – ответил он.

Немного помедлив, Эстелла вставила ключ в замочную скважину. Она повернула ключ, и замок открылся. Подняв крышку, Эстелла нашла внутри свидетельство о рождении. Пробежав по документу глазами, она увидела слово «девочка», а рядом со словом «мать» – имя Баронессы фон Хеллман.

– У Баронессы есть ребёнок? – поразилась Эстелла.

Джон кивнул.

– Да, – сказал он. – Ты.

– Что «я»? – переспросила Эстелла, пытаясь выиграть время на переваривание этого заявления. Джон водит её за нос? Это часть плана Баронессы? Заставить Эстеллу думать, что она умрёт, а затем отправить лакея, чтобы тот сообщил ей, что вся её жизнь – ложь? Но, подняв взгляд, она увидела, что лицо Джона очень серьёзно. Никакая это не шутка. Во всяком случае, не смешная.

– Позволь, я всё тебе объясню. – Закрыв крышку, Джон глубоко вдохнул. – Баронесса никогда не хотела детей, – начал он. – Она истинный нарцисс, не способна любить никого, кроме себя. Обманом и хитростью она добилась, чтобы старик-барон женился на ней. – В это Эстелла могла поверить. Она представила, как Баронесса, юная и прекрасная, обаянием пробивает себе дорогу к сердцу (и кошельку) барона. Джон продолжил: – Поэтому, когда она узнала, что беременна, это её отнюдь не обрадовало. Барон же был так счастлив от того, что скоро у него родится наследник, что изменил своё завещание. Переписал всё на ребёнка. – Эстелла понимала, что такое положение дел пришлось бы Баронессе не по вкусу. Не то чтобы ей хотелось забрать все деньги себе. Но поверить в то, что она дочь барона и Баронессы фон Хеллман? Это какая-то чушь. Такого просто не может быть. Джон заметил сомнение в её взгляде. – Ты её дочь, – повторил он. – Я был там, когда ты родилась. – Он видел, как тёмной, неспокойной ночью, Эстелла пришла в этот мир, толкаясь и крича. Барон в то время уехал по делам, и Баронесса воспользовалась его отсутствием. Она едва взглянула на дитя, после чего приказала Джону «позаботиться» об этом. И он подчинился. Он вынес плачущего младенца из комнаты и сделал то единственное, что пришло ему на ум: отдал ребёнка, Эстеллу, одной из служанок – молодой женщине по имени Кэтрин. Когда Эстелла услышала имя матери, её глаза наполнились слезами. Ночью Джон отдал Кэтрин все свои скромные сбережения (и ожерелье) и сказал, чтобы та уходила и начала новую жизнь вместе с ребёнком как можно дальше от особняка. Когда барон вернулся, Баронесса сообщила ему, что ребёнок умер. – Именно этого она от меня хотела, – негромко произнёс Джон. По голосу было слышно, что его переполняют чувства. – Поэтому я позволил ей в это поверить. Старик-барон скоропостижно скончался. Поговаривали, от горя. – У Эстеллы было тяжело на душе. Столько страданий и смертей принесло её рождение. А она об этом даже не подозревала. Ей хотелось подойти ближе и взять Джона за руку, проявить участие, но мужчина погрузился в воспоминания и собственное горе. – После его смерти Баронесса узнала, что он так и не изменил своего завещания обратно. Но поскольку все считали тебя мёртвой... Состояние перешло к ней. – Он помолчал, почти закончив свой рассказ. Подняв глаза, он встретился с Эстеллой взглядом. – Я веду к тому, что ты законная наследница всего состояния Баронессы. Особняк, титул... всё твоё по праву.