Её список был прерван приходом Джона. Джаспер напрягся.

– Джон, – обратилась к нему Эстелла, которую явно не удивило его появление, – это моя семья. Они поживут здесь какое-то время.

Джон кивнул. Джаспер перевёл взгляд с него на Эстеллу и обратно. Прошла всего ночь с пожара, но всё так изменилось. То есть почти всё.

– У вас закончилось печенье, – заметил Хорас, указывая на пустую тарелку.

Джаспер криво улыбнулся. Хораса ничто не может выбить из колеи. Они вознамерились прыгнуть выше головы, и Джасперу такой план был не по душе. Но он согласен плыть по течению. Во всяком случае пока.

Они сразу взялись за дело. Квартира Джона превратилась в оперативный штаб. В считаные часы твид и дерево покрыли яркие лоскуты ткани, и теперь всё вокруг было завалено материалами для шитья. Команда весёлых портных Арти стояла перед манекенами, шумно болтая за работой. Они подцепляли, распарывали и подкалывали заготовки платьев. Несколько людей делали пометки, пока Эстелла отдавала приказы, словно командующий войском. То и дело она прерывалась, чтобы проверить очередное платье или помочь подколоть ткань. Ещё им предстояло упаковать десятки придуманных ею платьев, к каждому из которых они пришьют ярлык дизайнерского дома баронессы.

Пока она следила за подготовкой одежды, Джон умыкнул папки с данными клиентов из кабинета Баронессы. Сделать это было довольно просто. Баронесса свято верила, что Джон печётся о её интересах, поэтому позволяла ему разбирать документы.

Когда папки оказались у них на руках, а платья были сшиты и упакованы, пришёл черёд Джаспера и Хораса выполнить свою часть плана. Они загрузили в фургон коробки (на которых также был отпечатан логотип Баронессы) и принялись развозить их по городу, останавливаясь у поместья за поместьем. Всякий раз Хорас выходил из машины и доставлял красивую коробку прямо до дверей. И всякий раз женщина, принимавшая посылку, визжала от восторга, когда открывала коробку и находила внутри эксклюзивное платье с запиской: «Прошу вас надеть этот наряд в знак моего уважения». Всего за несколько дней платья обрели своих хозяек.

«Это было легко, – думал Джаспер, когда они с Хорасом возвращались на квартиру Джона. – Словно отнять конфету у ребёнка».

И от этого ему было не по себе.

Точнее, не так спокойно, как обычно.

Наступил решающий вечер. Солнце село, и Джаспер заглянул в комнату Эстеллы. Окно было распахнуто. За ним располагался небольшой пожарный выход и лестница, ведущая на крышу. Посмотрев наверх, Джаспер увидел Эстеллу. Она сидела на кирпичной стене, любуясь панорамой Лондона. Горизонт полыхал красно-оранжевыми красками и в кои-то веки казался спокойным. С крыши был слышен отдалённый шум улиц, и воздух здесь был свежее.

– Эй, – окликнул он Эстеллу, вылезая в окно и присоединяясь к ней. – Прекрасный вечер.

– Это точно.

Джаспер пристально смотрел на неё какое-то время, гадая, о чём она думает. С самого пожара, когда ей открылась правда её рождения, Эстеллу словно подменили. Она отдалилась от них с Хорасом. Джаспер знал, что она советовалась с юристом насчёт завещания барона, но она так ни словом об этом и не обмолвилась. Её внимание было всецело сосредоточено на благотворительном вечере.