По другую сторону могилы Хорас громко сморкался.

– Она умерла не по-настоящему, приятель, – напомнил Джаспер.

Казалось, Хораса удивил бесстрастный тон друга.

– Тебя разве не проняло? – удивился он. – У тебя каменное сердце!

Джаспер пожал плечами и пошёл прочь. Эстелла, ставшая теперь Круэллой, смотрела, как он уходит, унося всё чистое, что было в ней, с собой. Джаспер всегда был для неё голосом разума, её наставником. Но она больше не та наивная девчонка. В её жизни наступает новый этап. С этого момента голос Круэллы будет единственным в её голове. Джасперу придётся нарастить толстую кожу, если он собирается остаться в её жизни.

Взглянув на могилу в последний раз, Круэлла последовала за Джаспером с кладбища в ожидавший их «Девиль». Время, отведённое на прощания и мысли о прошлом, вышло. Она смотрела вперёд на дорогу. Её ждали дела – создание бренда, переезд в особняк.

Въезжая в ворота Хеллман-холла, Круэлла включила радио погромче. Гравий отлетал из-под крутящихся колёс во все стороны.

Вдруг она вдарила по тормозам. Девушка выпрыгнула из машины, открыла багажник и вытащила из него лом. В лучах заката она приблизилась к прикреплённому к воротам знаку. На нём витиеватыми буквами, мерцавшими в золотистом свете, было написано: «Хеллман-холл». Она тряхнула головой. Хеллман-холл был домом Баронессы. Она наклонилась и занесла лом. Хорас у неё за спиной ахнул – последние три буквы первого слова отпали.

Круэлла сделала шаг назад и посмотрела на новое название: «Хелл-холл»[от англ. hell– «ад, адский»]. «Да, – подумала она, – так гораздо лучше». Девушка села в машину и поехала дальше, напевая себе под нос. Впереди вырисовывался освещаемый изнутри особняк.

Внутри её ждёт Джон. Горит огонь, и собаки грызут косточки. Пускай люди боятся её сильнее поверженной Баронессы. Пускай при виде её у них по коже бегут мурашки. Баронесса как-то сказала ей: «Чтобы выиграть, бой нужно начинать первой».

– Так что теперь? – спросил Джаспер, когда они открыли двери и вошли в свой новый дом.

Круэлла остановилась, хватая карандаш и блокнот со стола. Поднеся карандаш к своему ярко-алому рту, она поджала губы и улыбнулась.

– У меня есть парочка идей, – сказала она и, махнув своими запоминающимися волосами, пошагала прочь, исчезая в глубине особняка.

Она была готова ринуться в бой. Свержение Баронессы было лишь началом. Когда она закончит, этот район, целый город, возможно, вообще весь мир будет видеться всем в чёрно-белом цвете.