— Не существует абсолютно совпадающих периодов, нельзя слепо переносить исторические моменты, Питер.

Но она не соглашалась с братом только в силу привычки; она поняла, куда он клонит, и расценивала все, как вполне возможное.

— А я и не ожидал, что ты поймешь все сразу. Ты ведь до сих пор веришь, что учителя знают что-то стоящее, на чем следует заострить внимание.

— Я поняла больше, чем ты думаешь, Питер. Значит, ты отводишь себе роль Бисмарка.

— Я рассматриваю себя, как человека, знающего каким образом внедрить нужную идею в общественное сознание. Разве тебе не приходилось слышать фразы, очень умные фразы, Валентина. А через неделю или две те же самые фразы произносили взрослые, и они уже не казались странными. Они могли даже попасть в видеосводки или пересылаться по сети. Разве тебе не приходилось с этим сталкиваться?

— Но я всегда отдавала себе отчет, что слышала их раньше, от других людей и при других обстоятельствах, и воспринимала все как повторение.

— Ты ошибаешься. Кроме нас, моя маленькая сестренка, в мире, пожалуй, еще найдется тысяча другая таких же умных и сообразительных людей. Многие из них прозябают где-то в безвестности. Учат вредных тупых ублюдков или проводят узкие исследования в никому не нужных областях. И только считанные единицы из них обладают хоть какой-то властью.

— Полагаю мы будем из тех, которым улыбнется счастливая звезда могущества…

— Не иронизируй, это глупо, как шутка про одного кролика, Вал.

— Которых, я думаю, немало развелось в наших лесах, особенно в последнее время.

— Да, они скачут друг за другом вокруг нашего дома.

Валентина улыбнулась, представив комичную картину, и тут же возненавидела себя за то, что нашла это смешным.

— Вал, мы можем уже сегодня сказать те слова, которые кто-нибудь еще сможет произнести через две недели. Мы можем сделать это сейчас. Мы не должны ждать, пока вырастем и сделаем какую-либо сносную карьеру.

— Питер, тебе всего двенадцать лет.

— Но для сетей возраст не имеет значения. Для передачи сообщения по сетям мы можем назваться как угодно.

— Для сетей мы всего-навсего ученики, мы даже не можем вступить в спор или начать обсуждение иначе, как через статус — «прочие мнения». А это означает, что нас вообще никто не услышит.

— У меня есть план.

— Я не сомневаюсь в этом.

Она старалась не выдать своей заинтересованности и всячески сдерживала желание поскорее услышать его соображения.

— Мы можем зарегистрироваться в сети как полноправные взрослые, под любыми вымышленными именами, если отец поможет нам обрести доступ и статус обычных взрослых горожан. Ведь это находится в его ведении.

— Ну и ради чего он это сделает? Ведь у нас же есть школьный статус, чтобы общаться со всем миром?

— Нет, Вал. Я вообще ничего не хочу говорить ему. Ты скажешь ему, что очень волнуешься и переживаешь за меня. Ты расскажешь, как я изо всех сил стараюсь хорошо вести себя в школе, и как это тяжело дается мне. Мне приходится подавлять себя, и это сводит меня с ума. Что мне абсолютно не с кем поговорить на равных. Что здесь вообще нет никого, равного мне по интеллекту. Что взрослые просто смеются надо мной, потому что я очень молод, и отсылают меня к ровесникам. А те глупы, как пробки. В общем, ты убедишь его, что я на грани стресса.