— Отлично, от смертельных угроз мы перешли к сочинениям на вольную тему. Я так понимаю, это и есть кульминация беседы, правильно, Питер?

И тем не менее Валентина почувствовала себя явно польщенной. Сочинения и письменные сообщения — это то, что у Валентины всегда получалось лучше Питера. Они оба прекрасно знали об этом. Однажды Питер весьма образно выразился на этот счет. Он сказал, что всегда выискивает то, что люди ненавидят больше всего, а затем этим же третирует их, Валентина, наоборот, выясняет, в чем люди преуспевают, а затем ласкает их слух подобной лестью. Конечно, данное признание звучало весьма цинично, но это была правда. Валентина легко убеждала людей и склоняла их к своей точке зрения — ей всегда удавалось доказать им, что они сами хотят того, что она добивается от них. С другой стороны, Питер легко запугивал людей, легко вызывал состояние страха к тому, что задумал. Когда он впервые заговорил об этом и изложил свою теорию, она долго возмущалась и даже обиделась. Ей очень хотелось верить, что она правильно поступает, убеждая других, потому что она права, а не потому, что умнее. При этом она сама забывала, сколько раз доказывала себе, что совсем не желает эксплуатировать людей теми методами, которыми так классно владеет Питер. Но мысль о том, что она может оказывать влияние на других людей, пришлась ей по вкусу. Однако, это было не просто влияние. Люди легко оказывались под ее контролем, и при всем этом, у них самих возникало желание исполнять ее волю. Она стыдилась, но подобная власть доставляла ей удовольствие, и она уже не раз пользовалась своим умением. Она заставляла учителей поступать так, а не иначе. С одноклассниками вообще не было проблем. Для нее было не трудно заставить отца и мать видеть события и вещи своими глазами. Иногда ей удавалось подчинить даже Питера. Но что больше всего пугало ее, так это то, что она прекрасно понимала Питера, симпатизировала ему и даже в душе поддерживала его внутренние побуждения. В ее сердце Питер занимал гораздо больше места, чем она сама себе признавалась. Однако она всегда говорила себе: «Ты мечтаешь о власти и могуществе, Питер, но по-своему, я намного могущественнее тебя».

— Я изучал историю, — сказал Питер. — Я изучал теории человеческого поведения и мотивации. Всегда были времена, когда мир переделывал и переустраивал сам себя. Но если верно выбрать момент, то верные и точные призывы могут изменить ситуацию, перевернуть весь мир. Вспомни Перикла и Афины, Демосфена…

— Да, им удалось дважды превратить Афины в развалины.

— Периклу, да, но Демосфен был прав в отношении к Филиппу…

— А может просто спровоцировал его…

— Ты так думаешь? Впрочем, так поступают все историки — увертываются, играют в слова по поводу причины и следствия вместо того, чтобы назвать вещи своими именами. Всегда существуют периоды, когда мир находится в состоянии движения, своеобразного ожидания перемен. И тогда верное слово, произнесенное в нужном месте, может всколыхнуть мир. Томас Пайн Бен Франклин, например. Бисмарк. Ленин.