Я оторвал от него взгляд и покачал головой.

– Уже слишком поздно.

– Почему?

– Потому что моя мама умирает.

Этикетка оторвалась и скрутилась в трубочку, совершенно целая. Я разорвал ее в клочья, а мое сердце разрывалось вместе с ней.

– Отец превратил свою мечту в мое будущее, а теперь он теряет любовь всей своей жизни. Моя карьера – единственное, что делает его счастливым. Возвращает ему то, что он потерял. Узнай он, что мне хочется другой жизни, это бы его уничтожило.

– Довольно затруднительное положение, – заметил Холден, хотя в его тоне не было насмешки. Только напряжение, как будто он тоже чувствовал эту тяжесть. – И как выглядит твоя другая жизнь?

– Ты сочтешь это глупым. Или банальным.

– А ты попробуй.

– Между игровыми сезонами я работаю в нашей семейной автомастерской. Мне хочется заниматься этим полный рабочий день и в конце концов взять на себя управление бизнесом и остаться в Санта-Крузе. Люблю этот город. Хочу свой дом и… создать семью. Как-нибудь.

Холден долго смотрел на меня, потом залпом допил остатки коктейля и, закрыв глаза, прижал бокал к рубашке.

У меня горели уши.

– Я же говорил тебе, что это банально.

– Вовсе нет. Просто… по-другому. Моя идеальная жизнь в световых годах от твоей.

– О, да? Что ж, теперь твоя очередь. Каков девиз твоей жизни?

– Несчастье, – ответил Холден. – Мертвая Зона. Отчаяние… Черт возьми, Стивен Кинг украл лучшие названия.

– Вот ублюдок, – усмехнулся я.

Холден приоткрыл один глаз и тяжело вздохнул.

– Если я собираюсь рассказать эту мрачную и удручающую трагедию, мне понадобится больше алкоголя. Тебе, наверное, тоже.

– Мне нормально.

– Ты уверен? У моей истории рейтинг R[24]. Пограничная линия NC-17[25].

– Полагаю, что мой был PG[26]?

– Я бы дал тебе PG-13[27].

Я рассмеялся.

– Отвали.

– Ты когда-нибудь делал минет женатому психиатру в лечебнице?

Я закашлялся.

– Эм… нет.

– Видишь? NC-17.

– Возьму еще пива.

Холден смешал еще один коктейль, а затем снова наполнил серебряную фляжку из кармана пальто водкой.

– Для подкрепления, – пояснил он.

Я наморщил лоб, наблюдая, как он прячет фляжку в карман.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать будет в феврале. Но в плане выпивки я опережаю свой возраст. И всех в классе. Лучший алкаш года…

– Мне тоже в феврале восемнадцать, – сказал я. – Пятого. А у тебя?

– Двадцать девятого.

– Да ладно? Високосный год.

Холден кивнул.

– Три года из четырех моего дня рождения не существует. – Он бросил на меня многозначительный взгляд. – Вот и думай, что хочешь.

– Мне кажется, это даже круто.

– Думаю, что это Вселенная пытается исправить космическую ошибку. – Он понизил голос. – Бог свидетель, мои родители согласились бы.

Я хотел спросить, что он имел в виду, но Холден ткнул пальцем в ультрасовременную звуковую систему рядом с мини-баром. Пространство заполнила песня Cage the Elephant «Night Running», но вместо того, чтобы вернуться во внутренний дворик, Холден поманил меня в темноту дома.

– Что… – Я прочистил горло. – Что ты делаешь?

– Пора на разведку.

– Включи хотя бы свет.

– Никакого света, – отказался он со озорной ухмылкой. – В темноте всегда веселее.