А у нее этот выход есть, она может позволить себе сидеть с ребенком до упора, надо только выкинуть на помойку свои профессиональные навыки, достижения и репутацию грамотной, ответственной и честной судьи, заработанную большим трудом. Действительно ли ее семье нужна такая жертва? Время летит быстро, оглянуться не успеет, как Володя пойдет в школу и не будет нуждаться в том, чтобы его водили за ручку, Егор повзрослеет, и единственное, что ему нужно будет от матери, – это чтобы она к нему не лезла. Остается муж, который работает как черт, учится на филолога, тусуется с опальными поэтами и музыкантами, и не так уж много времени в его плотном графике остается на общение с любимой женой. И ее это положение дел вполне устраивает, но сейчас у нее тоже есть свои интересы, ей есть, чем себя занять, а что будет дальше, через пять, через десять лет? Егор с Володей вырастут, а совсем не факт, что она снова забеременеет. И что тогда? От безделья она раскиснет, отупеет, начнет ревновать Кирилла и заставлять его «проводить время вместе», скандалить, что он «мало уделяет внимания семье», а там недолго и до попреков, мол, да я ради тебя отказалась от блистательной карьеры, если бы не ты, сейчас бы уже была Председателем Верховного Суда СССР, а то и бери выше.

В общем, ужас.

Ирина вздыхала и тут же начинала ругать себя за демагогические выверты.

Главное, что она хоть вслух ничего не обещала, но намеками обнадежила Кирилла, он уже видит себя патриархальным главой семьи, единственным кормильцем, и, надо думать, будет очень разочарован, если она выйдет на работу.

Единственный плюс во всех этих терзаниях был тот, что она на нервной почве сильно похудела и теперь была даже стройнее, чем до беременности Володей. Студенческие платья теперь сидели на ней свободно, и от этого Ирина, стыдясь суетности своих мыслей, еще больше хотела вернуться на работу, чтобы ее изящную фигуру могли оценить не только мамки на детской площадке.

Порой ей приходили на ум совсем снобистские аргументы, вроде того что у Кирилла на сегодняшний день нет высшего образования, и совсем не факт, что он закончит университет и пойдет работать по специальности. Физический труд нравится ему, а еще больше нравится жить на пятьсот рублей в месяц, а не на сто двадцать. Если она вернется на службу, то Егор с Володей будут расти в интеллигентной семье, а если станет домохозяйкой – то в семье рабочего. Довод, конечно, идиотский, но все-таки, все-таки!

Володя уснул, Егор тоже лег в кровать с книжкой, а Ирина набиралась духу для откровенного разговора с мужем, как вдруг зазвонил телефон.

– Не побеспокоил? – в трубке раздался голос председателя суда.

– Добрый вечер, Павел Михайлович.

– Как вы, дорогая? Скоро ли к нам в родные пенаты? Мы уж истосковались.

Ирина делано засмеялась, не зная, что ответить.

– Ждем с нетерпением, ибо без вас, Ирина Андреевна, просто невозможно работать.

– Павел Михайлович, у нас незаменимых нет.

– Вы являетесь приятным исключением из этого правила. Если дело Макарова дойдет до суда, я смогу поручить его вам, и только вам, и никому кроме вас.