Несколько долгих минут они шли в молчании, затем Стелла осмелилась заговорить:

— Миссис Саймондс, если вы не возражаете, можно я спрошу? Вы против наказания розгами?

— Да, против. В школах, в домах, где бы то ни было. Знаю, что розги применяют часто, но я хочу, чтобы Робину никогда не довелось изведать, что это такое.

Почему? Захотелось закричать Стелле, — Почему такое отношение у Миссис Саймондс именно к розгам, ведь в отношении очень и очень многого она казалась приверженной традициям до мозга костей!

— Это было желанием моего покойного мужа Мюррея, — сказала Миссис Саймондс, словно прочитав мысли Стэллы, — Когда он учился в средней школе, его пороли с чрезвычайной жестокостью. У меня нет ни малейшего желания посылать Робина в подобную школу, как бы сильно не ратовала за это моя золовка.

— Понимаю, — проговорила Стелла осторожно.

— Привыкает ли Бобби к жизни в деревне? — поинтересовалась миссис Саймондс.

Стелла вздохнула:

— Он цепляется за меня. Думаю, он робок и пуглив.

— Когда рядом Робин, то Бобби не кажется робким и застенчивым.

Он просто еще не достаточно большой, чтобы у него появился здравый смысл, и он понял, что ему следовало бы быть робким и осторожным.

Она вглядывалась вдаль, туда, где дальше по дороге бежали двое мальчиков, лавируя зигзагами и раскинув руки, как будто это крылья самолетов,

— Да, не кажется.

— У вас астма, не так ли? Поэтому вас не призвали в армию? — поинтересовалась миссис Саймондс.

— Да, — честно сказала Стелла; она вся внутренне сжалась, приготовившись, что сейчас ее снова начнут за это осуждать.

— Раньше никогда не видела, чтобы Робин бегал, и чтобы при этом у него не появлялась сразу же одышка.

— Может, его легкие окрепли? — предположила Стелла.

Миссис издала хмыкнула вежливо, но уклончиво:

— Ваша сестра говорила, как долго она хотела бы, чтобы Бобби пробыл в Хайбери?

Можно подумать, это решение зависит от кого-то иного, кроме как от самой лишь миссис Саймондс.

— Нет, Джоан не любительница писать письма, если только ей не нужно чего. С февраля я получила от нее только два письма, — Стелла замялась, — я не виделась с сестрой с похорон ее мужа.

— И, тем не менее, вы взяли на попечение ее сына, — утвердительно сказала миссис Саймондс.

— Куда ж еще ему было деваться?

Но произнеся эти слова, Стелла поняла, что это лишь часть правды. Да, кроме нее у Бобби никого не было. И да, он был всего лишь ребенок. Но все было не так просто. Если бы она только могла, она уехала бы из Хайбери! Она бы уехала в Лондон, Нью-Йорк, Шанхай — без разницы, куда, лишь бы не оставаться в Хайбери, где ее все знали и откуда не было выхода.

Но что бы она стала делать, если бы все ж смогла добраться туда — в Лондон, Нью-Йорк, Шанхай — она понятия не имела.

— Эта проклятая война принесла столько горя! Мы должны делать все, что только в наших силах, чтобы защитить наших детей, — сказала миссис Саймондс.

Стелла посмотрела на свою собеседницу и заметила, что миссис Саймондс неотрывно глядит на своего сына, но взгляд у нее отсутствующий, словно она мыслями не тут, а где-то очень далеко.